Валентина Рудакова - Сколько стоит издать букварь [litres самиздат]

– Артем, какой ты молодец, что взял с собой эту запись. У меня чувство, что я побывала на настоящем концерте, – сказала Виолетта и чмокнула его в щеку.

– Так как у нас антракта не было и в буфет мы не ходили, предлагаю исправить это сейчас. Пойдемте к столу и выпьем по бокалу вина. Выпив вина, мы почему-то почувствовали, что проголодались и решили, что ужин нам не помешает. Засиделись мы до поздней ночи.

Утром, открыв глаза, я поняла, что вечер удался. Страшно болела голова. У меня всегда так от вина. Поэтому, я предпочитаю выпить немного водки, чем много вина. Эффект одинаковый, но после водки у меня голова не болит. Я сползла в кухню, чтобы запить таблетку от головной боли. Герман тоже уже встал, и варил кофе.

– Как самочувствие, – участливо спросил он.

– Не спрашивай, насколько хорошо было вчера, настолько плохо сегодня. Голова болит и в желудке неприятная тошнота. – Я проглотила таблетку. – Пойду умоюсь. Я направилась в ванну, почистила зубы, умылась. Стало немного легче. Когда я вернулась в кухню, увидела на столе стакан с какой-то жидкостью.

– Выпей это. Через десять минут будешь как огурец.

Я покорно выпила содержимое стакана. А ничего, на вкус даже приятно.

– Что это такое, – спросила я.

– Специальная таблетка для опохмелки. Кто-то похмеляется после хорошо проведенного вечера, а кто-то на алкоголь смотреть не может. А эта таблетка приводит в чувство.

– Не знала, что есть такие чудо таблетки, – с сожалением сказала я.

– А что, должна знать, – улыбнулся Герман.

– Иногда бывает нужно, – уклончиво ответила я. – А где Боцман, – спохватилась я, не видя собаки в комнате.

– Во дворе. Я его выпустил погулять. А почему ты завела такую собаку, обычно женщины предпочитают держать маленьких собачек.

– Случайно получилось. – и я рассказала историю появления у меня Боцмана.

– А хозяин так и не объявился? – уточнил Герман.

– Я в течении месяца давала объявления в газету и на местное телевидение, даже в интернете на сайте клуба было, но никто не объявился. А теперь даже если и объявится, я Боцмана не отдам.

– Я тебя понимаю. Теперь вам расстаться будет трудно, да и он нового хозяина не признает. Сколько ему лет?

– Второй год. Когда надумаешь его сводить, сообщи мне. У моего друга девочка такой же породы. Тоже большая умница. Можно будет их свести. Замечательные получатся щенки.

– Ему еще рано об этом думать, – ворчливо сказала я. – Он еще отрок по нашим меркам.

– Согласен. До двух лет рано, но смотри, как бы он сам не развязался. Ты его спускаешь с поводка во время прогулок?

– Спускаю.

– Не рекомендую. Может убежать, если почувствует соответствующий запах, а они его за четыре километра чувствуют. Так молодые собаки и теряются.

– Пойду посмотрю, не убежал ли, – забеспокоилась я.

Боцман спокойно сидел на крыльце и грелся на солнце.

– Пойдем завтракать, – позвала я пса. Уговаривать его не пришлось. Аппетитом он никогда не страдал.

Я насыпала в миску сухой корм и он захрустел сухариками. Я вдруг поймала себя на мысли, что хочу есть. Тошнота прошла, голова тоже перестала болеть и жизнь стала снова прекрасна и удивительна.

Мы с Германом потягивали кофе, когда наконец спустились Артем и Виолетта. Вид у подруги был такой же, как у меня час назад. Но Герман и ее быстро вылечил. Артему лечение не потребовалось. Мужчины оказались крепче нас.

– Я предлагаю выехать сразу после завтрака и заехать по пути в монастырь, он находиться здесь недалеко. Там батюшка мой армейский друг. Давно приглашал меня в гости, но я все никак не мог собраться, – сказал Герман.– Он тоже военврач, хирург. Мы вместе служили в Чечне. Когда он вернулся, отказался от профессии, сказал, что ему хватило крови на всю оставшуюся жизнь и ушел в монастырь. А сейчас он правая рука настоятеля монастыря.

Мы не возражали. Быстро убрали со стола, помыли посуду и вышли на улицу. Герман предложил мне сесть в его машину, что мы с Боцманом и сделали. Дорога до монастыря заняла часа два. Подъехав к воротам, Герман вышел из машины и зашел в храм. Вскоре вышел оттуда со священником.

– Познакомьтесь, отец Анатолий, – представил он его. – А это мои друзья.

Мы познакомились. Отец Анатолий провел нас к беседке. Мы с Виолеттой спросили разрешения погулять по территории и пошли осматривать монастырские владения. Хозяйские постройки были огорожены и доступ к ним был закрыт. Там копошились монахи, видимо каждый послушник выполнял возложенную на него работу. Проходя мимо столярной мастерской, я кинула взгляд на монаха, который выносил стружку. Лицо его мне показалось знакомо. Где я его видела? Виолетта что-то мне говорила, но я ее не слушала. У меня было ощущение, что я должна вспомнить этого человека. Что это очень важно. Но как не напрягала память, вспомнить не могла. Вернувшись в беседку, я спросила у отца Анатолия, кто этот монах, что работает в столярной мастерской.