Татьяна Савельева - Гавань [litres самиздат]

– Вызову такси.

Подходя к крыльцу, не подумав, с моих губ срывается:

– Если хочешь, можешь остаться у нас.

При этих словах мое сердце начинает биться так сильно, что я отчетливо слышу каждый его стук у себя в голове. Черт! Что? Что я сказала?!

Мак останавливается и поворачивается ко мне.

– Ты действительно этого хочешь? – еле слышно спрашивает он.

Блин, да я сама не знаю! Сказала не подумав!

Но в ответ я лишь молчу, молясь, чтобы он не принял это за легкомыслие.

– Ох, Элизабет Джонсон… – шепчет он, медленно поднимает руку, и большим пальцем проводит по моим губам, от чего внизу моего живота разгорается пожар. – … Что же ты делаешь со мной?

В ответ молчу, сбитая с толку. Что это значит? Но, если посмотреть в ином свете, то я даже рада услышать эти слова.

Черт, и когда я успела стать такой дурой?

– Думаю, я останусь, но не сегодня, Лизи Роуз. – наконец говорит он и опускает руку.

Как он меня назвал?!

– Тебя же раздражает, когда твое имя меняют на Лизи Роуз, разве нет? – ухмыляется Мак.

Что происходит?

– Что ты хочешь этим сказать? – тихо спрашиваю я.

Может быть он шутит? Ничего не понимаю.

– Сам не знаю. То ты неприступная, то покладистая, как…

Он же этого не скажет?

– … Неважно.

Внутри меня разгорается ярость. Я готова дать этому негодяю пощёчину, но вместо этого делаю неприступный вид и складываю руки на груди.

– Как кто? – цежу я.

Мак вздыхает и пинает маленький камешек, лежащий справа от него.

– Неваж…

– Послушай, Ты! – перебиваю его. – Пес! Думаешь, помог мне с переездом, уступил комнату, и теперь ты гребанный рыцарь?

Мак лишь еще больше строит свою идиотскую ухмылку.

Я думала, он попытается сказать хоть что-то, но он молчит.

– Знаешь, кто-то сказал однажды: «Кто видит дурное в человеке, тот сам дурной изнутри». Так вот Ты полное исключение этому! Ты на самом деле гнилой изнутри! Не стоило вообще пытаться понять тебя. Ты этого недостоин…

Поворачиваюсь и ступаю на крыльцо. Но как только нога касается второй ступени, мое запястье перехватывает сильная рука Мака. Не поворачиваясь, изо всех сил дергаю руку, но делаю лишь себе больно.

– Пусти! Мне больно. – я кричу, из-за этого в горле появляется чувство, будто я глотаю стекла.

Мак поворачивает меня к себе и встает на один уровень со мной не отпуская моей руки, но хватку ослабляет.

– Посмотри на меня. – говорит он.

Голос уже не такой, как до этого, не фальшивый добротой, а ледяной и спокойный.

Смотрю ему за спину, специально не поднимаю взгляд. Дергаю рукой, проверяя, смогу ли убрать его руку с моей. Тщетно.

Свободной рукой он берет меня за подбородок и приподнимает голову. Взмахнув головой, смахиваю его руку.

– Ты сама начала эту игру, Элизабет, помнишь?

Что за чуть? Какая игра?

Мак снова повторяет попытку. Приподнимает голову, на этот раз я не сопротивляюсь. Взгляды встречаются, и я вижу, что он встревожен, но все так же холоден. Десять минут назад он был таким добрым, а сейчас… Удивительно, как быстро он меняет личности.

– Я не хотел тебя оскорблять. Ты сама это сделала. – говорит Мак.

– Это ты начал нести эту чушь! – цежу я.

– Верно. Я нес чушь. И я специально это сказал. Извини, что обидел.

Что? Он извиняется?

Наверно, я сплю, ведь, чтобы Мак извинился…

Он наклоняется к моему уху и шепчет:

– «2:1», Элизабет Джонсон.

Что?! То есть, все это время он говорил все эти оскорбления, лишь потому, что вел счет?! Я ведь тогда сказала в шутку!

– Знаешь, что, Мак…

– Уоррен. – добавляет он с ухмылкой.

– Да хоть Папа Римский! Ты придурок! – наконец вырываю руку. – Хочешь игру? Будет тебе игра! Только приготовь платок, чтобы слезы поражения вытирать.

Поворачиваюсь и иду в подъезд.

– Твои?

Останавливаюсь.

– Что? – не поворачиваясь, спрашиваю я.

– Ну, «вытирать слезы поражения» твои? – смеется этот нахал.

– Знаешь, – поворачиваюсь к парню лицом. – Все возвращается бумерангом. И я надеюсь, когда этот бумеранг будет возвращаться, он хорошенько ебн№т тебе по еб@лу!

– Воу-воу-воу, полегче. – фыркает он.

В ответ показываю средний палец и захлопываю за собой дверь в дом.

Глава 6.

Просыпаюсь в теплой мягкой кровати. С непривычки пришлось вспоминать где я. Вчера я долго не могла уснуть, размышляла о ситуации с Маком.

Что между нами происходит? Не знаю, как это назвать, но он меня очень разозлил. Я осознаю, что он задел меня специально, но с намерением сравнять счет, то есть это была просто игра. Понимаю, что он мог сказать это и без повода, но в глубине души все люди хорошие, просто глубина разная…