Юлия Ефимова - Русская тайна Казановы

Кире показалось, что после такой радостной новости даже птицы в соседнем лесу перестали петь – видимо, и они знали, как водит машину Валентина Вовчик.

Когда Джакомо Казанова вошел в Зимний дворец, то от изумления был просто раздавлен. Размах русских празднеств тут же покорил его, особенно после Лондона, где никто не топит в домах, а король не тратит ни копейки на увеселения чужих. Казанова был поражен, что в русском языке даже есть термин для определения такого типа людей – это «гости». С этого дня слово «гости» он станет говорить и даже писать по-русски, потому что в его языке такого слова не существовало.

Казанова потрясенно обходил залы, полные публики, стараясь впитать в себя все великолепие. Громадные и богато меблированные залы были залиты светом тысячи свечей и уставлены столами, полными такого огромного количества яств, что у итальянца глаза полезли на лоб. К своему стыду, Джакомо почти четыре часа утолял аппетит самыми изысканными блюдами, которых здесь было в несметном количестве. К тому же слуги постоянно обновляли запасы еды и вина, и яства просто не заканчивались, создавая эффект волшебного стола, который пополняется сам собой, как скатерть-самобранка. С трудом преодолев вдруг проснувшуюся жадность, Казанова понял: если он сам не остановится, то его просто порвет пополам.

Огромность, пышность и хлебосольность русских привели его в приятное изумление. Между тем бал-маскарад, набрав свои обороты, закрутил Казанову, заставив забыть и про дивность Зимнего дворца, и про церемонии. Здесь маскарад, как и в его родной Венеции, стирал все границы.

Его партнерша по танцу была весела и общительна, возможно, даже более необходимого.

– Присутствует ли на балу императрица? – спросил ее Джакомо, по-прежнему желая во что бы то ни стало увидеть русскую правительницу.

– Да, – не преставая танцевать, ответила незнакомка под маской. – Хотите, я вам ее покажу?

– Как? – поразился Казанова. – Вы знаете, под какой маской Екатерина?

– Конечно, – продолжала смеяться маска, в полную силу наслаждаясь карнавалом. – Все приближенные об этом в курсе, только делают вид, что в неведенье.

– Но как вы ее узнаете? – спросил Джакомо.

– Ее с головой выдает Орлов, – продолжала веселиться девушка и незаметно указала направление своим красивым веером.

В нескольких шагах от дамы, под маской которой скрывалась, по словам незнакомки, императрица, стоял колоссального роста мужчина. Он словно бы охранял свою госпожу, готовый в любую минуту дать отпор.

– Наша императрица любит гулять в толпе, временами она садится позади группы и прислушивается к непринужденным разговорам, – пояснила прелестница.

– Но ведь таким образом она может услышать что-либо непочтительное о себе, – удивился такому необдуманному поведению Казанова.

– Но также может услышать и истину, – совершенно серьезно ответила девушка, – а это счастье, редко выпадающее на долю монархов.

Позже Казанова узнает имя этой умной дамы – Екатерина Дашкова, он даже подружится с ней и будет гордиться этим всю свою жизнь, но это произойдет позже, сейчас же его волновала только Екатерина.

Улучив момент, когда стража, состоящая из братьев Орловых, отвлеклась на секунду, Джакомо подсел и, стараясь, чтобы голос не дрожал, произнес:

– Этот русский прием сведет меня с ума, – сказал он даме, самовольно поцеловав ее руку.

– Чем же вам не по нраву этот двор? – на хорошем французском ответила Екатерина.

Вообще, здесь все в основном говорили по-немецки, и поэтому хороший французский был для Джакомо как мед в уши. В этот момент Орлов дернулся в сторону их пары, видимо, для помощи императрице, но она незаметным жестом остановила его.

– Нет, я в полном восторге от радушности приема и такого роскошного карнавала, а угощение, тепло и огромное количество свечей просто вводит меня в восторг.

– Что же не так? – уточнила Екатерина.

– Скучно, – просто ответил Джакомо. – Нет интриги, нет остроты.

– Вы игрок? – уточнила она у него.

– Я человек, любящий ощущение азарта, – ответил ей Джакомо. – Вот вы знаете, что такое лотерея?

Джакомо рассказывал молодой императрице свою идею, она же слушала его, ничем не выдав ни интереса, ни скуки. Казанова, пристально вглядываясь в ее глаза, никак не мог понять, зацепил внимание знатной дамы или нет.