Рекс Стаут - Успеть до полуночи [litres]

Дома я отчитался о сплетнях, но Вулф явно меня не слушал. Дело было вечером в воскресенье, когда он больше всего любит выключать телевизор. Разумеется, сначала нужно его включать, что он и делает периодически весь вечер, и это требовало бы от него больших усилий, но он давно облегчил себе задачу, установив на столе панель дистанционного управления. Теперь он может, не перенапрягаясь, выключать все двадцать каналов. Я, как правило, при этом не присутствую, поскольку обычно провожу воскресные вечера так, чтобы доставить удовольствие другому человеку, не важно, кто она, если она соответствует определенным требованиям, но в тот раз я торчал дома. На случай, если что-то произойдет, а это могло быть, как уверял Вулф, поскольку ситуация накалялась все больше. Когда я раньше времени пошел спать, он выключил «Луч надежды».

Перелом, если это можно так назвать, произошел в понедельник в самом начале одиннадцатого, когда зазвонил телефон, но попросили не Вулфа, а меня.

– Вы говорите не как Арчи Гудвин, – произнес мужской голос.

– Тем не менее это я. А вы говорите, как Филип Янгер.

– Конечно. Вы Гудвин?

– Гудвин. Тот, кто отказался от вашего скотча.

– Теперь лучше. Мне нужно немедленно с вами встретиться. Я в том же номере в «Черчилле». Приезжайте быстрее.

– Еду. Ждите.

Это показывает, до какого я дошел состояния. Нужно было спросить, в чем дело. Или, по крайней мере, узнать, не держит ли его кто-нибудь под прицелом. Кстати, о прицелах: нужно было следовать собственным правилам и взять оружие. Но мне ужасно надоело бездельничать, и я готов был сделать все, что угодно, главное, чтобы быстро. Я заскочил в кухню сказать Фрицу, чтобы он передал Вулфу, куда я еду, схватил с вешалки шляпу и пальто, сбежал по ступенькам крыльца и под первыми каплями начинавшегося апрельского ливня помчался на Десятую авеню ловить такси.

Мы ползли через центр города вместе с другими, как червяк с тысячью колес, я буркнул таксисту:

– Попробуйте по тротуару.

– Понедельник же, – сказал он мрачно. – Стоит целой недели.

Наконец мы все же добрались до «Черчилля». В холле отеля я вызвал лифт, на восемнадцатом этаже проигнорировал коридорного, подошел к двери номера 1826, постучал, и мне сказали войти. Янгер, который, одетый, оказался меньше похож на короля Коля, пожелал поздороваться за руку, а я не стал возражать.

– Долго же вы добирались, – посетовал он. – Знаю-знаю, сам из Чикаго. Сядьте. Мне нужно кое-что выяснить.

Я подумал про себя, бог ты мой, и чего ради я сорвался, его опять осенило, как им поделить горшок с баксами, а меня выдернул для подкрепления. Я сел на стул, а он на край своей незастеленной кровати.

– Мне тут кое-что пришло по почте, – начал он, – и я не знаю, что с этим делать. Те, с кем я встретился, доверия не внушают. Знаком ли вам лейтенант Роуклифф?

– Конечно. Можете обратиться к нему.

– Не хочу. Думал, к рекламщикам, которые пришли вместе с Далманном на тот самый обед, где мы все и встретились, но я их потом еще раз видел, они тоже не внушают доверия. Собрался позвонить в Чикаго знакомому юристу, но ему нужно долго все объяснять. Потом вспомнил о вас. Вам объяснять не нужно, вы все знаете, а кроме того, в прошлый раз я вам предложил выпить. Когда я, не подумав, предлагаю кому-нибудь выпить – это хороший знак. Не хуже любого другого. Я должен с этим что-то делать, и делать быстро. Сейчас покажу – посмотрим, что скажете.

Он вынул из кармана конверт, посмотрел на него, на меня и передал мне. Я повертел его в руках – обычный конверт из простой бумаги, неровно надорванный, когда Янгер его открыл. Адрес отпечатан на машинке: «Мистеру Филипу Янгеру, отель „Черчилль“». Обратного адреса нет ни на лицевой стороне, ни сзади. Марка за три цента, штемпель почтового отделения на вокзале Гранд-Сентрал, отправлено в 23:00 17 апреля 1955 года.

Внутри лежал сложенный лист бумаги. Я вынул его и развернул. Бумага средней плотности, лист стандартного размера, без логотипа, текст тоже машинописный. Вверху большими буквами был отпечатан заголовок: ОТВЕТЫ К КОНКУРСНЫМ ЗАДАНИЯМ ОТ 12 АПРЕЛЯ. Ниже значились пять женских имен, с кратким комментарием к каждому. Когда я начал это читать, то сделал лицо кирпичом, потому что ответы были настоящие.

– Что ж, – произнес я, – интересное письмишко. Что это, розыгрыш?

– В том-то и проблема… Первая проблема. Не знаю. Кажется, это настоящие ответы, но не уверен. Нужно бы сходить в библиотеку. Хотел сходить, но понял, что это динамит, и вспомнил о вас. Разве это не… Эй, он мне нужен! Это мое!