Рекс Стаут - Познакомьтесь с Ниро Вульфом

– Продолжайте.

– Продолжать?

– Вы неплохо все изложили в общих чертах. А теперь поподробнее.

– О нет. – Я покачал головой. – Наши гении работают не так. Нас нельзя просто взять и встряхнуть, чтобы вылущить, как арахис. Во-первых, это займет много больше трех минут. Во-вторых, чего вы ожидаете за просто так? Ну вы и наглец! Происходит нечто, из-за чего вы не в состоянии отличить коронарный тромбоз от эпилептического припадка. Вот уже несколько дней вы так изводитесь, что даже боитесь подходить к телефону. И Ниро Вульф должен тратить свое время и деньги, чтобы разогнать тучи, сгустившиеся над вашей головой, да еще ничем вам не досаждая. Мне пришлось выкинуть фортель с запиской, чтобы удостоиться чести лицезреть ваши бакенбарды. Ну вы и наглец!

– Боже мой! – рявкнул доктор Брэдфорд. – Вы весьма красноречиво и образно излили ваше возмущение, но ничего, кроме него, не продемонстрировали. – Он бросил взгляд на часы. – Мне нет нужды говорить вам, мистер Гудвин, что я заинтригован. И хоть я по-прежнему считаю раздувание кладбищенских скандалов крайне низким способом зарабатывать на жизнь, я все-таки буду премного благодарен вам и Ниро Вульфу, если за этим пространным заявлением последуют объяснения. Вы сможете вернуться сюда в половину седьмого?

Я покачал головой:

– Я всего лишь посланник. Ниро Вульф ужинает в семь. Он проживает на Западной Тридцать Пятой улице. И он приглашает вас к себе на ужин этим вечером. Ну так как?

– Нет. Об этом не может быть и речи.

– Хорошо. Тогда у меня все. – Я был сыт по горло этим старым замшелым столпом общества. – Если у вас от любопытства начнется чесотка, нас не вините. Мы не особенно-то и нуждаемся в том, что вы можете сообщить. Нам всего лишь хотелось закрыть дело и двигаться дальше. Мои три минуты истекли.

Я развернулся, чтобы выйти, и, хотя не спешил, все-таки успел дойти до двери и взяться за ручку.

– Мистер Гудвин.

Не отпуская ручки, я оглянулся на него.

– Я принимаю приглашение мистера Вульфа. Буду у него в семь.

– Хорошо, я оставлю адрес у девушки, – ответил я и вышел.

Порой я задавался вопросом, сколько людей в Нью-Йорке охотно ссудили бы Ниро Вульфа деньгами. Полагаю, более тысячи. И это при том, что я вывел данную цифру посредством тщательного отбора. Конечно же, еще больше питали к нему благодарность. И никак не меньше имели причины ненавидеть его. Но все-таки вас должны связывать с человеком особые отношения, чтобы в ответ на просьбу о деньгах вы получили нечто более вещественное, нежели нахмуренные брови и невнятное бормотание. Доверие, расположение и благодарность без намека на тягостные обязательства, которые могли бы эти отношения испортить. По меньшей мере тысяча. Не то чтобы Вульф когда-нибудь этим пользовался. Помню, пару лет назад, когда мы какое-то время испытывали действительно серьезные финансовые затруднения, я предложил обратиться за помощью к мультимиллионеру, который был обязан Вульфу жизнью. Вульф отказался: «Нет, Арчи. Так уж предопределено природой, что, когда ты преодолеваешь инерцию, движущая сила возрастает. Если я начну брать в долг, то рано или поздно попробую одолжить у министра финансов весь золотой запас». Я ответил, что при существующем положении дел нас он вполне устроил бы, но Вульф меня и слушать не стал.

После того ужина в среду я мог бы добавить к тысяче избранных и доктора Натаниэля Брэдфорда. Вульф заполучил его с потрохами, как заполучал любого, если брал на себя труд. С шести до семи, до появления доктора, я кратко отчитался о событиях дня и за ужином сразу же понял, что мое предложение исключить Брэдфорда из списка подозреваемых принято. Вульф вел себя естественно и непринужденно, тогда как, по моим наблюдениям, всегда держался строго официально с теми, кому мысленно выписывал путевку на электрический стул в Синг-Синге или в камеру Обернской тюрьмы.

За ужином они с доктором обсуждали сады камней, экономику и демократов. Вульф выпил три бутылки пива, Брэдфорд – бутылку вина. Я потягивал молоко, но предварительно опрокинул стаканчик виски у себя наверху. Я передал Вульфу замечание Брэдфорда о постыдном способе зарабатывать на жизнь и присовокупил к этому свое мнение о докторе. Вульф ответил:

– Угомонись, Арчи. Принимать на свой счет общее утверждение – варварский пережиток идолопоклонничества.

– Еще одна эффектная, но бессмысленная фраза, – парировал я.

– Нет. Не переношу бессмысленных фраз. Если кто-нибудь делает куклу, наряжает и раскрашивает, добиваясь внешнего сходства с тобой, а потом бьет ее по лицу, потечет ли у тебя из носу кровь?