Эрл Гарднер - Перри Мейсон - Дело о нанятой брюнетке. Дело о неосторожном котенке [Литрес]

Пол Дрейк и Делла Стрит сидели в кабинете Мейсона, когда адвокат открыл дверь и вошел.

— Господи, Перри! — воскликнул Дрейк. — Уже десять часов! Они над тобой здорово измывались?

— Выжали из меня всю правду, — улыбнулся Мейсон.

— Что ты имеешь в виду?

— Я никак не мог найти правильную ниточку. Только получив пинок, которым послужило твое сообщение о ключе, я очнулся и понял, как было дело.

— И как? Выкладывай.

— Мы все были словно загипнотизированы, потому что нам сообщили неправильное время смерти. Так как убийство произошло в квартире Хелен Ридли и совершили его оружием, которое вынесли из этой квартиры в одиннадцать минут третьего, мы приняли как факт, что преступление было совершено до этого времени. Адель Винтерс нам тоже не помогла. Эта женщина врет как дышит. А когда дело принимает крутой оборот, она просто прячется от фактов. Она была уверена, что Хайнса убили, когда она находилась в холле, и поэтому заявила, что видела пустую гильзу в револьвере и чувствовала запах пороха. В действительности ничего подобного не было, но она хотела объяснить, почему выбросила револьвер, и на самом деле не сомневалась, что из него стреляли.

— А не стреляли?

— Черт возьми, нет! Тогда нет.

— Но ведь револьвер же оказался в мусорном бачке!

— В действительности револьвер совершил еще одно путешествие в «Сиглет-Мэнор» и обратно.

— Кто это сделал?

— Орвил Ридли. Он поехал в отель посмотреть, зачем Адель Винтерс заглядывала в мусорный бак. Он предполагал, что она могла туда что-то бросить, и хотел знать, что именно. И нашел револьвер, лежавший поверх мусора. Больше про револьвер в мусорном баке не знал никто. А Ридли быстро сообразил, что может этим револьвером убить соперника и свалить всю вину на другого человека — на опекуншу жены, как он полагал. Он допустил лишь одну ошибку: оставил отпечатки правого указательного и безымянного пальцев на нижней стороне ручки крышки бака. Когда у него взяли отпечатки пальцев и сравнили их с отпечатками на крышке, все стало ясно.

— А что с тем бумажником, который забрала Адель Винтерс? — спросила Делла Стрит. — Меня это беспокоит.

— Меня это тоже беспокоило, — признался Мейсон. — И Гуллинга. История бумажника Хайнса действительно очень любопытна.

— И что же с ним случилось?

— После того как Орвил Ридли застрелил Хайнса, он решил подбросить дополнительное доказательство и создать видимость ограбления. Он знал, кто обнаружит тело, или, по крайней мере, думал, что это будет Адель Винтерс. Когда он вынул бумажник Хайнса из кармана убитого, в нем лежало всего четыреста пятьдесят долларов. Ридли не был уверен, сможет ли эта сумма кого-то соблазнить. Он, конечно, ставил на Адель Винтерс, не сомневаясь, что она вернется вместе со спутницей в квартиру. Он же не знал, почему женщины покинули дом. Он считал, что спутница Адель Винтерс — его жена , и хотел, чтобы в его ловушку попалась именно подруга жены. Поэтому он подбросил приманку. Он раскрыл собственный бумажник, вынул из него три тысячи сто долларов стодолларовыми купюрами, вложил их в бумажник Хайнса и бросил его на пол. Адель Винтерс повела себя в точности так, как он и предвидел.

— Это значит, что Ридли во всем сознался, — догадался Дрейк.

— Точно, — ответил Мейсон. — Когда ему сказали об отпечатках пальцев и оказалось, что имеется уже готовый обвинительный акт против него, он совершил поворот на сто восемьдесят градусов и рассказал все. Интересная деталь: Гуллинг, как я и предполагал, держал в рукаве козырную карту против меня — он пытался доказать, что раз Адель Винтерс забрала бумажник Хайнса, то, согласно закону о потерянной собственности, которую находят, она виновата в краже. И тогда я показал Гуллингу свой козырной туз.

— Историю о том, как Гуллинг нашел в туалете твой бумажник с деньгами и зашифрованным письмом?

— Не совсем, — сказал Мейсон. — Я намекнул ему на это, но ловушка была слишком очевидной. Я полагал, что он использует бумажник в зале суда, устроит полное драматизма представление. Закон гласит, что найденная собственность должна быть возвращена в «разумные сроки», и я хотел узнать, как Гуллинг трактует это понятие. Я предполагал, что он потратит массу времени и энергии, пытаясь разобраться с «шифром» в письме, написанном по моей просьбе Деллой. Но это единственный в своем роде шифр — с ним невозможно ничего сделать.

— А что это за шифр? — полюбопытствовал Дрейк.