Жорж Сименон - Колебания Мегрэ

— Кажется, нет. Всех подробностей я не помню. По правде говоря, сначала я слушал его краешком уха. В кабинете было очень жарко. Меня вконец разморило…

— Если он подозревает, что жена его помешанная, то это еще одно доказательство. Но вполне возможно, что именно его жена…

Встав с кресла, Мегрэ принялся расхаживать по кабинету.

— Зря я в это дело ввязался! — проворчал он себе под нос, но так, чтобы доктор его услышал. — Однако, — прибавил он тотчас, — вижу, что заняться этим делом все-таки придется.

— Не исключено, что все это лишь игра его воображения, порошок он купил сам.

— Химикат продается свободно? — поинтересовался комиссар.

— Нет. Но магазин, где он работает, мог приобрести этот ядохимикат, скажем, для уничтожения крыс.

— Допустим, что это так и что Мартона можно отнести к одной из перечисленных вами категорий. Он опасен?

— В любой момент может стать опасен.

— А если допустить, что его действительно пытаются…

Неожиданно Мегрэ скривил лицо и, посмотрев на доктора, буркнул: «Вот же дерьмо!»

— Прошу прощения, — улыбнулся он. — К вам это не относится. Все было тихо, спокойно. Словом, мертвый сезон. И вот приходит этот болтун, сует мне регистрационную карточку и, рассевшись в моем кабинете, взваливает на меня груз ответственности.

— Но вы ни за что не отвечаете.

— Официально нет. И все же, если завтра или на следующей неделе один из них, муж или жена, переступит закон, уверен, произойдет это по моей вине…

— К сожалению, Мегрэ, ничем больше помочь вам я не сумею. Может, связаться со Штейнером, узнать его мнение?

Мегрэ неуверенно кивнул. Доктор Пардон набрал номер клиники, в которой в это время находился Штейнер. Хотя Пардон говорил робко и почтительно, изображая из себя этакого скромного участкового врача, который обращается за советом к светилу, по лицу его Мегрэ понял, что доктор преуспел не более его самого.

— Поставил меня на место.

— Вы уж меня простите.

— За что? Попытка — не пытка. Не слишком убивайтесь. Если бы все те, кто странно ведет себя, оказывались убийцами или их жертвами, незанятых квартир было бы гораздо больше, чем теперь.

Дойдя пешком до площади Республики, Мегрэ сел в автобус. Из комнаты инспекторов тотчас вышел Жанвье. Со сконфуженным видом стал оправдываться.

— Ведь он меня не мог здесь видеть, верно? — произнес он. — Да и фотографию мою в газетах не печатали. Неужели я так уж похож на полицейского.

Действительно, менее, чем любой другой сотрудник уголовного розыска, Жанвье смахивал на сыщика.

— Я поднялся в отдел игрушек и по вашему описанию сразу его узнал. На нем серый халат, красными буквами вышиты инициалы магазина. Я стал разглядывать действующую модель железной дороги. Потом подозвал продавца, начал всякие невинные вопросы задавать. Вроде тех, что задает отец, который решил купить сынишке игрушечный поезд. Я в этом деле разбираюсь, в позапрошлом году сам покупал такую игрушку своему мальчугану. Не успел я произнести и трех-четырех фраз, как он меня осек: «Передайте комиссару Мегрэ, что зря он направил вас сюда. Из-за него меня уволить могут». Говорил он, едва шевеля губами, с беспокойством поглядывая на контролера, издалека наблюдавшего за нами.

На столе у комиссара лежала карточка с данными лабораторного анализа. Красными буквами на ней было выведено: фосфид цинка.

Была минута, когда Мегрэ готов был отказаться от этого расследования. Как он только что сообщил доктору Пардону (а может, тот сам ему сказал, он точно не помнит), дело это его не касается, если на то пошло. А если Мартону приспичило, пусть подаст жалобу, и пусть у других голова болит.

— Хочу послать тебя на авеню Шатийон. Поговори с консьержкой, с соседями. Только осторожно, чтоб никто из обитателей квартала не заподозрил, кем интересуется полиция. Скажем, можешь выдать себя за агента по продаже пылесосов, который ходит от дома к дому, предлагая своя товар…

Жанвье невольно поморщился, представив себе пылесос, который придется таскать на себе.

— Можешь выдать себя за страхового агента, если хочешь.

Такая перспектива Жанвье, видно, больше устраивала.

— Попробуй разузнать, как живет чета, что собой представляет жена, какого мнения соседи о Мартоне. Если жена дома, можешь позвонить ей и предложить застраховать свою жизнь…

— Сделаю все, что смогу, шеф.

Погода была по-прежнему пасмурной и холодной, в кабинете стояла стужа: комиссар забыл открыть радиатор отопления. Повернув ручку, постоял в раздумье, не пойти ли посоветоваться с шефом.