Кристианна Брэнд - В кругу семьи. Смерть Иезавели (сборник) [litres]

– Вы… вы же не причините мне вреда, Джордж?

Он взял ее руку в свои. А потом повалился вперед, упал поперек кровати и разразился слезами.

Она тихо сидела, не отнимая руки.

– Не плачьте, Джордж! Пожалуйста, успокойтесь. Расскажите мне все, и мы вместе подумаем, что делать…

«Что нужно сделать, – подумала она, – это отправить его в Бродмур [12]. Бедный испуганный мальчик…»

Наконец он поднял залитое слезами лицо. Перпетуя взяла мокрую салфетку, которой он приводил ее в чувство, и, как ребенку, осторожно вытерла щеки.

– Теперь рассказывайте.

– Я шел в полицию, – проговорил Джордж, стуча зубами. – Я больше не мог этого выносить… пошел в полицию сознаваться. Думал, пройду мимо вашего дома, попрощаюсь с ним. Я часто бывал здесь ночью. Я видел свет в вашем окне и шел, глядя на него… и потом, когда свет не горел, Пеппи, я все равно шел и шел, чувствуя, что я рядом с вами. – Он опустил усталую горячую голову в свои руки и сказал несчастным голосом: – Я так сильно вас люблю.

– Нет, Джордж! – запротестовала она.

– Вы, должно быть, это знали, Перпетуя? Вы ведь не могли не знать, правда? Каждая мысль, когда-либо возникавшая в моей голове, была о вас. Ложась в постель, я не хочу засыпать, потому что тогда не смогу думать о вас. Иногда мне что-то снится, какие-то кошмары. Я полагаю, у меня все наоборот: днем живу в изысканных мечтах, а во сне знаю жалкую правду. Вы меня не любите, Пеппи, и никогда не полюбите, да? Я всего лишь неловкий школьник, маменькин сынок, ни опыта, ни уравновешенности… Вы не в силах поверить, что у меня имеется настоящий ум, который способен складывать два и два… и страдает. Вы не в силах поверить, что сердце такого молокососа, как я, так же может мучиться, как сердце взрослого мужчины. Юношеская влюбленность смешна, не так ли? Для вас я просто неуклюжий недотепа с длинными руками и ногами, неспособный к пониманию, чувству или мукам разбитого сердца, неспособный ни к чему деликатному и возвышенному. Глупый мальчишка Джордж, привязанный к юбке матери, подросток, влюбленный в Перпетую…

Он замолчал и, сидя на краю кровати, отвернулся. Его руки понуро свесились между костлявых колен.

Перпетуя была потрясена горечью и болью в голосе юноши.

– Похоже, мы никогда ничего не знаем о страданиях других людей, – сказала она. – Но, возможно, мы с вами сумеем понять друг друга, потому что нам обоим пришлось тяжело. Знаете, Джордж, я была на пределе отчаяния. Говорят, раскаяние – худший ад, и мои страдания были именно раскаянием. Это правда, что я не обращала на вас внимания, правда, что даже если бы знала о вашей любви, не потрудилась бы вас понять… Но я вообще ни на что не обращала внимания и не желала ничего понимать. Я была слишком погружена в свое горе, чтобы замечать чужое. Поверьте, это не потому, что вы слишком юны. И, бог свидетель, не потому, что вы недотепа, как вы себя назвали, а потому, что со мной кое-что было не так.

Джордж поднял голову. Его опухшие покрасневшие глаза слегка утратили мученическое выражение.

– Понимаю, – сказал он.

Перпетуя сидела в маленькой комнате один на один с убийцей, а если он и правда убийца, то он мог быть только сумасшедшим. «Надо успокоить его, насколько удастся, – подумала она, – а затем направить в полицию». Она продолжила говорить с ним тихо и ласково, держа его тонкую руку в своей.

– Однако теперь для меня все иначе, Джордж, и если вы будете терпеливы и станете бороться с этим чувством, возможно, и у вас все наладится. Вы забудете меня, ведь я намного вас старше, и встретите девушку, которую сможете полюбить.

Он резко отнял свою руку.

– Вы хотите сказать, что влюблены в кого-то?

– Нет-нет, – быстро сказала Перпетуя. – Дело не в этом. Я имею в виду…

Но он прервал ее:

– Да! Влюблены! Вы влюблены в Брайана. Я ненавижу его, ненавижу!.. А вы… вы в него влюблены!

Джордж схватил покрывало с кровати и принялся беспощадно его рвать.

– Вы его любите, и я для вас никто, потому что вы влюблены в этого мерзкого парня… Я его ненавижу. Сегодня он насмехался надо мной, смотрел на меня с презрением, потому что я ошибся, я сказал, что та женщина была мужчиной. Она вполне могла бы быть мужчиной. Она выглядит, как мужчина, у нее голос грубый, как у мужчины. Совершенно разумное предположение! И я… да, я схватился за ее платье, но я не разорвал его, я ничего не сделал такого, чтобы надо мной смеяться.

– Брайан не смеялся над вами, – терпеливо сказала она.

– Смеялся! Он выставил меня дураком… Ну ладно, может, я и свалял дурака, может, я просто глупый мальчишка, но я сделал то, чего он никогда не сделает! Я убил мужчину! Да! И женщину. Он собирался жениться на вас, Перпетуя, эта мерзкая тварь Андерсон, а у него уже имелась жена. А Изабель согласилась молчать, только она шантажировала бы вас обоих до конца ваших дней…