Буало-Нарсежак - Операция Примула. Полное собрание сочинений. Том 7 [Операция Примула, Брат Иуда, В тисках, Проказа]

— Я проходил мимо, — сказал он. — Не хочу беспокоить вас. Но я вам кое-что принес.

Он положил на стол рядом с моими книгами маленький пакетик, который я хотел было развернуть, но он остановил меня.

— Это котлеты. Их здесь четыре. Ваша хозяйка пожарит их вам. У нее наверняка осталось немного растительного масла.

Представь себе мое смущение. А он без всяких церемоний снимал перчатки, прохаживался по комнате, подходил к окну, возвращался к печке, трогал ее.

— Для работы у вас не слишком жарко. Проклятое время! Проклятая страна! Вы позволите?

Он набил трубку и сел в кресло, стоявшее в ногах кровати.

— Вас совсем не видно. Много дел? Диссертация?

— Да, диссертация… лицей, ну и все остальное.

— Вы по-прежнему ходите в замок?

— Хожу к мальчику.

— Прекрасная Арманда будет в ярости. Вряд ли она не поставит вас в известность. Я попал в чертовски трудное положение. Молодой Готье… хотя вам это, разумеется, ни о чем не говорит. Готье владеют здесь двумя большими отелями. Они занимают довольно видное положение. А я имел несчастье признать их сына годным для военной службы. О! Эта целая история. Два года назад я оказался причиной маленького скандала. В одном из их отелей я провел ночь с молодой дамой. Муж красавицы узнал об этом… В общем, что тут говорить… Но я отплатил им тою же монетой. Когда их сына призвали для отправки на принудительные работы, я счел его пригодным. Это единственный их сын. Мне казалось, что работа на заводе пойдет ему на пользу… этакий сопляк, а принимал себя за пуп земли, честное слово! Но ему не повезло. Только что получено сообщение: он погиб во время бомбардировки… Отец, естественно, наипервейший голлист! И теперь он наверняка считает меня убийцей. Признаю, мне это крайне неприятно.

Я начинал понимать, зачем он принес мне эти котлеты. Ему хотелось услышать слова утешения, а кроме того, он думал, что с моей помощью узнает мнение Арманды, то есть, иными словами, мнение своих противников. Впрочем, он прямо так и сказал без всяких обиняков:

— Когда пойдете туда, упомяните в разговоре дело Готье. Вы окажете мне услугу. Вас это не затруднит?

— Нисколько. Но чем это вам поможет?

— Возможно, мне придется принять какое-то решение.

С этими загадочными словами он выбил над ведром с углем свою трубку и встал. Вид у него и в самом деле был озабоченный. Чтобы хоть что-нибудь сказать, я спросил его весьма глупо:

— Ну, а как шахматы? Вы по-прежнему играете?

— О! Шахматы, — молвил он. — Мюллера перевели. Остальные ходят нерегулярно. Опасность носится в воздухе.

— Сердце больше не лежит?

— Вот именно. Ни сердце, ни в особенности голова. — Он кивнул на пакет, лежавший на столе. — Прекрасные котлеты! Со сметаной и шампиньонами — одно объедение… Вот несчастье! Ну стоит ли умирать ради какого-то Данцига!

Он пожал мне руку, надел перчатки, приоткрыл дверь и, подозрительно оглядев лестницу, прошептал:

— Мсье Прадье, вы все еще думаете, что мне следует уехать?

— Более, чем когда-либо.

— Спасибо.

Он тихонько закрыл дверь. Увидеть его мне довелось лишь дней через десять, в клинике. В тот же вечер у нас с тобой был урок. Кажется, мы переводили как раз то место, где Марий останавливает нашествие тевтонских племен. Таинственное совпадение. Мадам де Шатлю вышла за покупками. Но Жюльен ждал меня у дверей.

— Я попробовал накачать твое заднее колесо, — сказал он мне. — Но ему, видно, крышка, а чтобы достать другое, придется встать пораньше.

Он увлек меня в парк. Я как сейчас вижу небо с красными отблесками над Пюи-де-Дом. День становился длиннее. Снег растаял. Легкий западный ветер, все еще немного колючий, возвещал о наступлении марта.

— Ты в курсе дел твоего дружка Плео?

— Никакой он мне не дружок.

— Да знаю. Просто к слову пришлось. Так вот, он продал свой дом. Потихоньку. Одному коммерсанту из Бриуда. Я узнал это от одного из наших друзей, который работает в отделе оформления имущества… И не только дом. Все. Мебель, книги и даже свой старый «ситроен». Это подтвердил мне наш парень из префектуры, потому что теперь на продажу требуется разрешение префектуры. Если ты еврей, то не имеешь права. Банда негодяев.

— Ну и что?

— Как это «ну и что»? Это доказывает его намерение смыться. Однако! Неужели он воображает, что мы позволим ему надуть нас, особенно после гибели младшего Готье! Хотя и об этом ты ничего не знаешь. Между нами говоря, потеря невелика. Парень был нестоящий! И все же это не резон, чтобы отправлять его на бойню. Принудительные работы — это все равно что угон в Германию. Так что без крови не обойтись. Твоему Плео недолго торжествовать.