Буало-Нарсежак - Операция Примула. Полное собрание сочинений. Том 7 [Операция Примула, Брат Иуда, В тисках, Проказа]

Когда запасы кончаются, она вытирает руки тряпкой, лежащей на дне сумки. Потом встает и долго прогуливается, время от времени пытаясь разобрать надписи, напоминающие, что вокруг нее лежат поэты, ученые, знаменитые военачальники. Но она не поддается игре воображения. Ее собственная история дает гораздо больше пищи для размышлений. Она вспоминает Симону. До чего же скрытная особа! Сумасшедшая! Настоящая Леу! Скрывала от всех, что замужем. Этого Ольга простить ей не может. Какое лицемерие! Какая недоверчивость! Ольга не раскаивается, нет. Когда она пришла на бульвар Перейр — ключи у нее, по счастью, были, — Симона уже приняла яд. Она тяжело дышала, лицо покрылось потом. Лежала без сознания. Что ей оставалось делать? Вызвать врача? Может, Симону успели бы спасти? Ольга не хочет об этом думать. Зачем копаться, выискивать побудительные мотивы? Какие мотивы? Она забрала картонную упаковку, где был указан адрес ветеринара. Протерла стакан, до которого нечаянно дотронулась. В последний раз посмотрела на Симону. Если ей так хочется умереть, в конце концов, это ее дело. Ольга удалилась, как тень. Себя она оправдывает тем, что тогда многого не знала, о чем ей стало известно впоследствии. Ею двигала не просто корысть. Она не отдавала себе отчет, что становится наследницей племянницы или, вернее… Если быть до конца честной, она об этом догадывалась — ведь она… она остается последней из рода Леу. Конечно, в глубине души она все прекрасно понимала. Не случайно ее охватила с головы до ног дрожь при известии о замужестве Симоны. Дура! И к тому же на условиях совместного владения… Она отреагировала точно так же, как отреагировал бы брат, если бы узнал… Вероятно, в этом-то и кроется истина. Ольга не может не признать, что, несмотря на все обиды, она повела себя как настоящая Леу. Она сохранила фамильное достояние. Эта мысль ее умиротворяет. Все становится на свои места.

По дороге она останавливается у некоторых могил, усыпанных цветами, как алтарь. То тут, то там поправляет цветочные горшки, осыпающиеся букеты. Она возвращается на аллею, ведущую к фамильному склепу. Когда-то, еще не скоро, она тоже будет лежать здесь. Она останавливается. Она не читает молитву, но дает брату обещание использовать наилучшим образом эту кучу денег, из которой она может черпать, сколько ей вздумается. Ведь на свете столько несчастных животных! Потом думает о Симоне. Почему именно она избежала смерти в катастрофе! Если бы Марилена осталась жива… Как счастливо они зажили бы вдвоем! С чувством, идущим из глубины сердца, шепчет:

— Как жаль, что ты была не Марилена!

La Lèpre (1976)

Перевод с французского Н. Световидовой

Само собой разумеется, все наши персонажи вымышленные и были выбраны нами в силу необходимости — для развития сюжета. Зато исторический фон этого романа таков, каким сохранился в нашей памяти.

Я хотел написать тебе длинное послание, мой дорогой Кристоф, но понял, что перейду всякие границы. А между тем ты непременно должен дочитать это до конца. Я собираюсь принять важное, очень важное решение. И хочу, чтобы ты знал его мотивы. Я не сомневаюсь в твоем расположении ко мне. Знаю даже, что ты всегда восхищался мною. Если бы для выражения этого чувства существовало более простое слово, я охотно употребил бы его, чтобы не смущать тебя, ибо ты не любишь громких фраз, как, впрочем, и я сам. Не правда ли, мы ведь всегда были настоящими товарищами — сдержанными, ненавязчивыми, как и полагается мужчинам. Но пришла пора сказать все как есть, и я хочу поведать тебе правду, всю правду об Арманде, обо мне, а может быть, и о тебе.

Поверь, мне это нелегко сделать. Ты думаешь, например, я не знаю, почему ты уже не раз рисковал своей жизнью? Да потому что не хочешь, чтобы тебя считали человеком, которому покровительствует депутат Марк Прадье. Тебе кажется, мой маленький Кристофер, что ты передо мной в неоплатном долгу. Ты стараешься доказать, что вполне достоин того, кто был — позволим себе еще раз громкое слово — героем Сопротивления. И потому ты вызываешься на самые опасные задания. Не стоит отпираться: мне об этом прекрасно известно. Сколько еще месяцев или лет продлится алжирская война? Насколько я тебя знаю, ты не упустишь случая залезть в самое пекло и в любой момент можешь погибнуть. А этого я не хочу никоим образом. И потому решил полностью тебе открыться. Если в результате ты перестанешь уважать меня, что ж, значит, я не напрасно потрачу время. Ты поймешь, что твоя жизнь стоит дороже моей и что ее необходимо спасти. Возможно даже, ты будешь счастлив не носить больше моего имени!