Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

Она сделала паузу и посмотрела на Годольфина, пребывавшего в недоумении.

– Ах да, и ты тоже, – добавила Габриэлла. – Отныне в беседах с полицейскими вам придется проявлять крайнюю осторожность. Уровень интеллекта среди офицеров полиции значительно выше, чем я ожидала.

В ее последнем замечании прозвучала невольная нотка снобизма, и присутствующие поняли, что она прежде не имела никаких дел с представителями закона.

– Мне кажется, все это не имеет значения, – заявил Годольфин с тем напором и небрежностью, которые стали заметны в его манерах после долгого разговора с Филлидой. – Полисмены – разумные люди. Они хотят установить истину, как и мы сами. Мы должны сотрудничать с ними, а не противодействовать им. Они пожелают выяснить факты, имеющие отношение к этим нашим запутанным матримониальным проблемам, и я не вижу причины, почему им не следует принимать их в расчет. Я против всякой секретности. Если бы мы с Филлидой не сохранили в тайне наш брак, то сейчас ситуация оказалась бы гораздо проще. По закону факт моей гибели надлежало установить и неопровержимо доказать. В противном случае Филлиде пришлось бы выжидать семь лет, или какой там еще срок установлен для того, чтобы я окончательно считался без вести пропавшим, развязав ей руки? Я уверен, нужно обо всем информировать полицию. Никакого скандала возникнуть не должно по одной простой причине. Как мне сообщила Филлида, несчастный Роберт скончался в понедельник, неделю назад. То есть в то время, когда я лежал, спрятанный под грудой отвратительно вонявших козлиных шкур, контрабандно переправляемый через границу вместе с караваном мулов. И только после смерти Роберта к жизни вернулся я. Таким образом, Филлида никогда не имела двух мужей одновременно. В чем же аморальность ее поведения? Пусть законники разберутся в тонкостях данного вопроса. Но обвинить ее в двойном замужестве не будет оснований. Они же не лишены рассудка. Пока Филлида была замужем за Робертом, я не без веских оснований считался умершим. Полицейские – разумные люди, и они примут обоснованное решение.

– Нет, Долли, нет! Не надо ни о чем им рассказывать! – воскликнула Филлида и подалась вперед. – Не говори им ничего. Ты не все знаешь. Не все понимаешь. Перед смертью Роберт вел себя странно, словно приобрел сверхъестественные способности. Мне даже стало казаться, будто ему известно о нас с тобой. В последний год он разговаривал о тебе со многими людьми. Он и с вами обсуждал его, верно, Дэвид?

– Со мной? – Дэвид выглядел искренне изумленным. – Нет, мы с ним не говорили на эту тему.

– Ладно, но со мной-то уж точно. Причем часто. Постоянно заводил речь об этом. И мне порой мнилось, что он знал о нашем супружестве. Устраивал мне пытку, доложу я вам. Последние шесть месяцев стали для меня истинным адом, превратились в нечто невыносимое.

Старая миссис Айвори сложила руки на груди, и ее взгляд снова остановился на лице Годольфина.

– Видишь? Филлиде нельзя позволить общаться с полицией, понял теперь?

– А почему бы и нет? – усмехнулся Годольфин. – Любой поймет, что произошло с ней. Однажды Роберт случайно упомянул мое имя, и у бедной девушки проснулась больная совесть. А поскольку она всегда страдала повышенной возбудимостью, не зная, чем себя занять в жизни, все закончилось неврозом. Вы только посмотрите на нее, нашу милую, но такую несчастную Филлиду! Она почти впала в истерику, хотя, похоже, пребывает в этом состоянии уже не первый месяц.

Габриэлла подала знак Доротее.

– Теперь можешь помочь мне подняться наверх, – сказала она и добавила, глянув на Годольфина так, что он замер в замешательстве, да и присутствующие вздрогнули, заглянув в пропасть, которую нарисовала для них своей заключительной фразой миссис Айвори: – Полицейские лишены воображения, мой дорогой. Вот почему с ними нужно вести себя крайне осторожно. Поделитесь с ними этой частью истории, и они решат, что у бедняжки Филлиды имелся мотив для убийства.

За окнами лил дождь. Мисс Дорсет пыталась разыскать телефон среди кипы бумаг на своем рабочем столе. Дождливая погода держалась всю неделю, и площадь была насквозь пропитана влагой. Рекламные доски продавцов утренних газет, на которых впервые за много дней не значилось ни одного заголовка, связанного с загадкой Саллет-сквер, тоже были сырыми и неприглядными.

Мисс Дорсет подошла к аппарату не без опаски. В последнее время многие звонки становились источником неприятностей.