Мачей Сломчинский - «Мертвая голова»

— А кто, по-вашему, мог бы его убить?

Цирил Бедфорд поднял голову и долго вглядывался в обоих мужчин. Потом взял погасшую трубку и долго разминал ее, явно выгадывая время, потом сказал легко, даже, пожалуй, слишком легко:

— Не знаю. А если бы знал, не сказал бы вам.

— Почему?

— Потому что мой покойный брат, несмотря на свою честность, добропорядочность и постоянство характера, был,в моем понимании, существом, начисто лишенным всех человеческих качеств. Это был ужасный, брюзгливый, постоянно пекущийся о своем здоровье дурень, к тому же отравляющий жизнь всем окружающим. Кто бы его ни убил, если это, конечно, не самоубийство (а я сомневаюсь, что это самоубийство, так как это был бы его первый человеческий поступок), так вот, кто бы его ни убил, он оказал мне большую услугу. А я не считаю возможным выдавать полиции своих доброжелателей. — Он усмехнулся и вдруг посерьезнел. — Но неужели вы считаете, что самоубийство исключается?

— А какова могла бы быть причина самоубийства?

Цирил Бедфорд снова помолчал.

— Не знаю, — сказал он, наконец. — Я не вижу причины, по которой он мог бы расстаться с жизнью. Если говорить серьезно, я ведь немного знаю людей и разговаривал с ним незадолго до смерти. Он абсолютно не производил впечатление человека, который собирается распроститься с жизнью... Нет... Это невозможно.

— Но в то же время вы не видите никого, кто мог бы его убить?

— Нет. Вернее, если быть откровенным, то вижу. У каждого из нас мог бы найтись свой мотив. Но из-за глупостей не убивают... Нет, не знаю... Единственный человек, у которого действительно был мотив и охота его убить, — это, наверное, я.

— Несомненно у вас были и мотив, и возможность... — спокойно согласился Алекс. — Но я не уверен, у вас ли одного? Мы можем предположить, что по крайней мере еще два человека хотели бы лишить его жизни... Но, возможно, я ошибаюсь... Возможно, все было иначе. Признаюсь, у меня есть определенная теория, которая пока опирается лишь на абстрактные размышления. Пока еще мы не допросили всех лиц, живущих в доме. Скажите, это вы выращиваете такие прекрасные далии?

Некоторое время казалось, что Бедфорд ошарашен вопросом, но он быстро взял себя в руки.

— Да. Вам они нравятся?

— Очень. Особенно меня удивило, что они цветут так рано. Как вам удается заставить их цвести в это время года?

— Ну, немного усердия и много свободного времени... Вот и все. С растениями можно творить чудеса, если очень захочешь...

— Далии ведь первоначально вывезены из Мексики?

— Все сорта георгинов, или, как вы их называете, далии, вывезены из Мексики.

— Да. И, кажется, лишь в них, да еще в одном сорте красной розы содержится очень специфический краситель, который когда-то использовали для окраски шерсти? Как он называется? Вы не помните?

— Признаюсь, меня больше интересует их внешний вид, чем химические свойства...

— Понимаю. — Джо кивнул. Уголком глаза он заметил изумление на лице у Паркера. — Благодарю вас, мистер Бедфорд... — Он встал. Цирил Бедфорд тоже поднялся. — Можете вернуться в свою комнату. К сожалению, мы все еще вынуждены настаивать, чтобы никто из вас не покидал своих комнат. Мне очень жаль, но полицейские в холле и в саду получили приказ не выпускать никого из дома до особого распоряжения, и, поскольку дом окружен, я вспоминаю об этом лишь для того, чтобы избавить всех от неприятностей.

Бедфорд молча, вежливо поклонился и направился к дверям. Как только он исчез, Паркер вскочил.

— Что за чушь? Ты общаешься со всеми этими людьми так, будто надеешься, что убийца сам придет, во всем признается и будет благодарить за то, что мы его отправили на виселицу! И что за бред с этими далиями?

— Ответ на первый вопрос звучит так. — Джо поднял вверх палец. — Да, я верю, что убийца вскоре найдется сам собой. Следов уже множество и не хватает лишь самой малости... — Ответ на второй вопрос. — Он поднял вверх второй палец. — Я наконец-то вспомнил, как называется этот краситель...

— Как?

— Цианин... — Джо покачал головой. — Подумать только, при всем моем невежестве в химии, именно это я почему-то знаю!

— У нас остались только обе миссис Бедфорд. Кого пригласим? — спросил Паркер.

Но судьба выручила его и сама дала ответ на его вопрос.

— Телефон из управления, шеф! — сказал сержант Джонс, неведомо в который раз за утро всовывая голову в дверь.