Поль Альтер - Семь чудес преступления

Дальнейшее достаточно легко предугадать. Я приложила все усилия, чтобы мистер Брук пригласил вас на рождественскую вечеринку. Вы же знаете, мне нет равных в умении внушить людям идею, которая не витает в воздухе. Особенно мужчинам. Они так часто волнуются, когда я разговариваю с ними…

Даже бедный мистер Брук. Он и не вспомнил, что именно я посоветовала ему разровнять землю вокруг «Ворот в потусторонний мир» – это было необходимо для его же убийства. Кроме того, ведь это я спровоцировала ссору между Полом и Майклом, подготовив ее в мельчайших деталях. Что касается главного вызова, брошенного мною на вечеринке, о семи чудесах преступления, которые они должны были совершить, чтобы завоевать меня, кто кроме меня смог бы организовать дискуссию на эту тему? И фраза «Вы меня любите? Это радует, ну а теперь…» предназначалась для ваших ушей, была обращена именно к вам, Оуэн! В какой-то момент я даже подумала, что вы не уловили смысла моих слов, так как после совершения первых двух преступлений мне показалось, что вы реагировали не так, как следовало бы! Я даже напомнила вам свою фразу, послав ее курьером, чтобы вы побыстрее начали расследование этих семи преступлений, так любовно содеянных солнечной девой для ее избранника, блистательного Оуэна, короля дедукции!

Оуэну казалось, что он видит сон. Безумный сон – чудесный и одновременно ужасно трагический. Отвращение к убийце охватывало его постепенно, маленькими толчками потрясения, подавляемыми нежными прикосновениями его спутницы. Наконец он обрел дар речи и заговорил почти машинально, чтобы оправдать честь, которую она оказала, выбрав его.

– Признаюсь, я все-таки думал об этой серии преступлений и о некоторых важных для убийцы жертвах, отбросив в результате большинство тех, которые казались мне немотивированными.

– Любопытно узнать, дорогой мой, чем вы руководствовались при этом?

– Анаграммами. Потому что вы должны были тщательно выбирать ваших жертв, чтобы согласовать буквы их имен с названиями соответствующих чудес света. Смотрите, какое необыкновенное совпадение: имена ваших первостепенных жертв были зашифрованы более тщательно! Таким образом, напрашивается вывод: жертвы с именами-анаграммами, которые легко разгадать, считались второстепенными. АЛЕКСАНДР РАЙЛИ, МИСС МАРИ, офицер РОДЕС и мисс АНАГИС КАРЛ – в этом чувствовалась некоторая натяжка. Оставались сэр Томас, доктор Линч и Джон Брук. Среди них только второй не имел связи с двумя другими, которые были знакомы друг с другом и могли считаться необходимыми жертвами. Именно это соображение привело нас в клуб Гелиоса и к вам лично. Но, честно говоря, признаюсь: я не был уверен в своем предположении.

– И все же вы правильно подумали, Оуэн! – восхищенно воскликнула Амели. – Никто бы не догадался!

– Я полагаю также, что вы не должны были направлять ваш талант, ваши умение и ловкость на то, чтобы внушать свои идеи людям и поддерживать взаимные подозрения у ваших двух основных обожателей – Майкла и Пола. И особенно подводить первого к тому, чтобы он пришел ко мне и обвинил своего соперника…

– Это было довольно легко. Я указала на них прилюдно, при всех гостях, во время этой вечеринки, как на потенциальных подозреваемых в будущих преступлениях. И оба в результате начали подозревать друг друга. Хватило лишь нескольких удачных замечаний, чтобы превратить их сомнения в уверенность. Вы знаете, это совсем несложно, просто нужно найти подходящие слова… Как, например, для доктора Линча, который стал подозревать Майкла в шантаже, после того как я сообщила ему о внезапной расточительности моего друга. И сразу же последовала стычка в пабе. Эта деталь моего плана не была необходимой, но ссора с мистером Линчем привела к тому, что подозрение пало на Майкла, как я и предполагала.

Но, кстати, Оуэн, скажите, нравятся ли вам мои хитрые уловки? Например, «картина», доставленная прямо в полицию? Между нами говоря, я передавала все послания через посредников, каждый раз разных. Через уличных мальчишек, которые готовы сделать все что угодно за кусок хлеба, у меня был большой выбор! Конечно, кроме последнего случая, когда я лично отнесла ее в Скотленд-Ярд! Эти «картины» должны были безусловно указывать на Майкла, а также на Пола, который тоже мог бы действовать подобным образом, чтобы подозрение пало на его соперника. А разве не забавна такая чехарда подозрений, направляемая то на одного, то на другого? Заметьте также, что удостоверяя алиби Майкла в убийстве доктора Линча, я и от себя отвела подозрения. Так же, как и при убийстве Джона Брука! После этого я окончательно оказалась исключена из числа подозреваемых и играючи могла бы разрушить алиби Майкла, чтобы снова внести его в этот список!