Поль Альтер - Семь чудес преступления

Мы увидели Амели на коленях, плачущую перед телом лежавшей на спине молоденькой девушки, в груди у которой торчал большой кухонный нож. Вокруг убитой горели тридцать шесть свечей. Я был бы не в силах описать подробности, последовавшие за этим мгновением, но они сами быстро открылись нам. Все пространство вокруг было лишено каких-либо следов, кроме отпечатков обуви самой Амели. Мертвая девушка была светловолосой, с родинкой в уголке губ, должно быть, та самая Анагис Карл, исчезнувшая накануне, что и было подтверждено позже. Застывшее лицо покойной указывало на то, что смерть наступила несколько часов назад.

– Я… я не убивала ее… – стонала Амели, обращая к нам залитое слезами лицо. – Я не убивала ее…

Трудно было представить себе более поразительный контраст между этим одновременно зловещим, трагическим, волнующим зрелищем и двумя очень красивыми девушками, объединенными несчастьем, как две сестры. Одна – дрожащая и заплаканная, другая – окоченевшая и мертвая. Нежная и простая картина, запечатлевшая девушек в прелестных платьях – на одной фиолетовое, на другой голубое, – перепачканных красноватой землей.

– Конечно, Амели, конечно, – успокаивающе проговорил Оуэн, подходя к ней. – Но свечи зажгли вы, не так ли?

– Нет, не я…

– Нет, это могли быть только вы! – терпеливо повторил детектив. – Их не мог зажечь кто-либо другой. Вокруг нет никаких следов, кроме ваших…

– Нет, это не я, – рыдала Амели, – это не я, уверяю вас… Я заметила их издали… И видите, они уже давно горят…

– Но это невозможно, – задумчиво проговорил Оуэн, – смотрите, их здесь ровно тридцать шесть. Тридцать шесть, как тридцать шесть ионических колонн в мавзолее Галикарнаса. Что и говорить! Наш преступник превзошел самого себя в этом последнем чуде. Он сдержал все свои обещания: мисс Анагис Карл должна быть погребена в том самом месте и в тот самый час! И все это несмотря на принятые нами меры! Не правда ли, замечательно, инспектор? Нам остается только склонить голову перед таким необыкновенным завершением последнего акта блестящего спектакля! И отметьте еще один вариант «невозможности», основанной на неизменном принципе отсутствия следов, подразумевающем участие какого-то таинственного крылатого существа. И на сей раз это относится не к самому убийце, так как жертва уже подверглась трупному окоченению, но к тем тридцати шести свечам, которые таким образом отмечают грандиозные похороны Мавзола, легендарного царя Малой Азии! Эти свечи горят уже некоторое время, но, оказывается, никто их не зажигал. Абсолютно невероятно!

– Вот еще! – проворчал полицейский, яростно сверкая глазами. – Кто же еще мог зажечь эти свечи, как не мисс Долл! Она и есть тот самый убийца, которого мы так долго ищем!

Рыдающее «нет» сорвалось с губ Амели, все еще стоявшей на коленях над мертвой девушкой.

– А теперь, – продолжил инспектор резким голосом, – а теперь объясните нам, почему вы так внезапно изменили нашей компании? И каким чудом вы так неожиданно нашли этот труп, который мы упорно ищем целых два дня?

– Я не могу… я не могу!

– Не можете? – усмехнулся Уэдекинд с сатанинским блеском в черных глазах, – а я знаю одно, мисс Долл. Я арестую вас за убийство этой девушки. А также предъявлю вам обвинение в убийстве шести других жертв!

В фиакре, который вез нас в Скотленд-Ярд, я тщательно пытался избавиться от страшного образа пережитой нами сцены. Тридцать шесть свечей вокруг трупа не покидали мое воображение. Но я не бредил. Весь прошедший вечер и ночь казались мне затянувшимся кошмаром, закончившимся особенно тягостной картиной. Мои логика и чувства столкнулись в тяжелой битве. Все во мне восставало против версии виновности Амели Долл, но, с другой стороны, казалось невозможным, что она не виновна. Ее рвущее душу отрицание вины было похоже на искреннее, но факты казались слишком неопровержимыми.

Около двух часов ночи мы, поднявшись по набережной Виктории, въехали под своды арки Скотленд-Ярда. Силуэт небольшого неоготического замка, в котором размещалась лондонская полиция, теперь стал для меня почти родным. Я сидел рядом с полицейским, который тоже всю дорогу хранил молчание. Оуэн сопровождал инспектора и обвиняемую…

При этом слове сердце и разум, эмоции и логика протестовали друг против друга. Неужели Амели Долл, такой очаровательный ребенок, могла оказаться тем ужасным преступником, которого мы так долго искали? Нет, я не мог этого допустить. Ясно, что есть кто-то ответственный за все эти поступки, но я начинал всерьез задумываться о вмешательстве каких-то сверхъестественных сил. Тот факт, что виновным мог оказаться один из четырех подозреваемых, больше не казался мне бесспорным. А то, что и миссис Брук могла быть преступницей, и вовсе представлялось абсолютно неправдоподобным. Оставались двое молодых людей… Однако вина каждого из них, взятого отдельно, тоже казалась неочевидной… Но тогда кто?