Поль Альтер - Семь чудес преступления

– Значит, если принять во внимание, что преступление было совершено к четырем часам утра – это предельное время, – логика подводит нас к трем часам – здесь заканчивается время его алиби… Вы согласны?

– Без всякого сомнения, – ответил Оуэн с мечтательной улыбкой. – Но мне интересно, не придаем ли мы слишком большое значение этой грозе?

– Почему? – спросил полицейский, удивленно подняв брови.

– Потому что иногда действия подозреваемого кажутся мне бесполезными.

– Я не понимаю вас, Оуэн, – вмешался я.

– Я вспомнил одну басню…

– «Дуб и тростник»? Но ведь там большое дерево в результате с корнем вырывает ветер!

– Вы не поняли, Ахилл. Я имею в виду басню «Феб и Борей». Феб – это солнце, а Борей – сильный ветер. Однажды они увидели путника, одетого в теплое пальто, и поспорили друг с другом, кто из них быстрее сможет снять с него одежду. Ветер стал дуть изо всех сил, но напрасно – человек только сильнее кутался в свое пальто. Солнце действовало совсем иначе. Очень быстро под его палящими лучами путник был вынужден снять с себя слишком теплую одежду.

– И как же мы должны истолковать эту басню? – проворчал инспектор.

– Чтобы прийти к реальному и очевидно трудно достижимому результату, иногда достаточно немногого – всего лишь выбрать подходящее средство.

Хитрая улыбка осветила лицо полицейского.

– Значит, вы думаете, что преступник мог бы добиться своего за меньшее время?

– В известном смысле, да.

– Я дал ему полчаса? Вы согласны со мной? Или даже четверть часа. Ладно, в порыве великодушия соглашаюсь на несколько минут!

Оуэн бросил на полицейского заинтересованный взгляд.

– Я чувствую, вы немного уязвлены. И раздосадованы…

– Да, я раздосадован! – Уэдекинд внезапно взорвался и даже побагровел. – До настоящего времени я действительно думал о виновности молодого художника! Ведь все совпадало: картины, присланные в полицию, украденные монеты… Я думал, что нашел недостающее звено в цепи, а есть еще «Телец», который посещали две последние жертвы и наш подозреваемый! У меня больше не было ни малейшего сомнения в понимании того, что доктор Линч испытывал давление шантажиста, и это не кто иной, как Майкл Денхем, с которым он недавно поссорился! Но сейчас вдруг обнаруживается, что у Майкла было алиби в ночь убийства до четырех часов утра!

Наступила тишина, на протяжении которой я смог заметить удивление на лице Оуэна, казавшегося заинтересованным не меньше меня.

– Алиби! – закончил он, ничуть не расслабляясь. – Но я думал, что Денхем не сможет доказать свое местонахождение после полуночи! И как раз около этого часа он ушел от мисс Долл…

– И я тоже так думал, черт побери! Но один из наших детективов сегодня утром расспрашивал эту девушку. Так вот, вышеупомянутая мисс Долл утверждает, что до четырех часов утра Денхем и она вместе играли в шахматы!

На следующий день очаровательная мисс Амели Долл была выслушана в этом же кабинете инспектором Уэдекиндом, и ее версия ни на йоту не отличалась от уже рассмотренной нами. Она сказала, что точно знает время ухода ее друга потому, что часы пробили ровно четыре утра как раз в тот момент, когда она вернулась в гостиную, проводив Майкла.

Денхем, опрошенный после нее, признался, что чувствовал себя обязанным не сообщать о времени ухода от девушки, с тем чтобы не скомпрометировать свою невесту. Уходя, он действительно не посмотрел на часы, произнес Майкл в замешательстве, но похоже, что на самом деле ушел от Амели примерно в это время.

Где-то через неделю после последнего убийства Оуэн и я нанесли визит мисс Долл. Должен сказать, до последнего времени мой друг был очень скуп на откровения. Опираясь на собственный опыт и проведенные нами дознания, я сделал вывод, что мы были на полпути к цели в тот самый момент, когда расследование шло полным ходом. Течение событий уже не было тайной, но оставалось еще приоткрыть самые важные, волнующие и неприглядные обстоятельства трагедии, чтобы развеять неизвестные составляющие, как ночную дымку, накрывшую в этот момент Лондон.

Уже начали зажигаться газовые фонари, когда фиакр остановился перед оградой дома мисс Долл. Амели выразила легкое недоумение, когда после нашего звонка открыла дверь. Проводив нас в гостиную, она с заговорщической улыбкой призналась, что ждала нашего визита. Девушка представила нас своей тетушке, очень пожилой, все время улыбающейся даме, которая кивала головой в ответ на каждую фразу, обращенную к ней. Наша беседа со старушкой продолжалась весьма недолго, после чего Амели проводила тетушку в ее комнату. Вернувшись через несколько минут в гостиную, она спросила нас, каковы причины визита: дружеские или официальные.