Александр Свистула - Граф Соколовский и таинственный социалист

– Простите меня, милейший. Вам не стоит беспокоиться. Я попытался представить, как убийца застрелил вашего хозяина и нечаянно нажал курок.

– Что здесь случилось? – спросил судебный следователь, зайдя в библиотеку.

– Просто я стал менее ловок, чем раньше. Ничего страшного, – граф уже устал объясняться и отмахнулся от расспросов друга. – Порфирий, я хочу видеть садовника. Проведите нас к нему.

Ничего нового из разговора с широкоплечим мужичком ни судебному следователю, ни графу Соколовскому выяснить не удалось. Он полностью подтвердил описание убийцы, данное Порфирием. Садовник видел в ту ночь выбегающего из дома убийцу, но не смог догнать его. На вопрос графа: «В какой обуви был посетитель?», он ответил, что в чёрных ботинках.

Попрощавшись с Аносовым, Александр Константинович попросил Матюшкина провести его к дому местного околоточного. Его апартаменты, оказалось, располагались на втором этаже большого серого дома. Граф Соколовский задумчиво посмотрел на карманные часы. Дорога от усадьбы подполковника Аносова до дома, где проживал околоточный надзиратель, заняла почти полчаса. Матюшкин заметил, как по лицу графа пробежалась тень сомнения.

– Борис Михайлович, а как далеко от Аносовых проживает врач, к которому побежал Порфирий?

– Не знаю точно.

– Сколько требуется времени, чтобы дойти до него?

– Если бежать, то можно и минут за десять успеть. Не забывайте, что у Порфирия больная нога.

– Дорогой друг, вам не кажется странным, что между убийством и вызовом полиции прошло почти полтора часа? – подводя следователя к бричке, поинтересовался граф.

– Александр Константинович, врач проживает совсем в другой стороне. Порфирию пришлось возвращаться к усадьбе, а потом бежать сюда, к околоточному.

Друзья наконец-то сели в бричку и продолжили свой разговор. Матюшкин приказал кучеру ехать к дому графа.

– Пусть путь к врачу занял у него четверть часа, обратно ещё четверть, – подсчитывал потомственный дворянин. – И, пусть, полчаса от усадьбы к околоточному. Всего час. Слишком много лишнего времени остаётся у нашего хромого знакомого.

– Уж не подозреваете ли вы Порфирия? Этого преданного слугу. Зачем ему было убивать молодого хозяина?

– Успокойтесь, дружок. Я вовсе его не подозреваю. Я лишь обращаю ваше внимание на непонятно куда подевавшиеся тридцать минут столь важного времени. А если учесть, что мы с вами не бежали, а лишь неспешно прошлись, то возникают определённые вопросы, – граф провёл по треугольной бородке, проверяя, не потеряла ли она свою идеальную форму. – А причин для убийства у Порфирия действительно нет. Во всяком случае, нам пока о них неизвестно.

Какое-то время они провели в тишине. На смену полуденной жаре пришла прохлада, пришедшая с северным ветром. Матюшкин даже поёжился и задумался о бедной госпоже Аносовой. Она была настолько несчастна и убита горем, что оставалось лишь удивляться, как она смогла пережить подобную трагедию.

– Может теперь, вы расскажете о вашем выстреле в библиотеке? Я не верю в подобные «случайности». Особенно, когда пистолет находится в руках такого отменного стрелка, как вы.

Уголки рта графа дрогнули, едва не перейдя в улыбку.

– Когда вы находились в спальне Аносовых, вы не слышали выстрела?

– Нет, ничего не слышал.

– Значит, подполковник говорит правду. Если вы, молодой человек, ничего не слышали, то двое пожилых людей и подавно не проснулись бы. А вот слуга, находившийся на первом этаже, тут же прибежал бы в библиотеку. А садовник, видимо, был в саду или неподалёку от дома.

– Так как же вы собираетесь искать этого таинственного социалиста? – поинтересовался Матюшкин.

Александр Константинович многозначительно прикоснулся указательным пальцем седого виска. В его голове уже кипела нешуточная работа. И сотни мыслей роем носились внутри черепа, пытаясь отыскать путь к раскрытию личности преступника. Преступника, совершившего страшный грех – убийство. Оставить его безнаказанным графу Соколовскому не позволяла совесть.

Граф Соколовский в раздумьях расхаживал по небольшому кабинету. Тишину нарушал лишь скрип его туфель да стук часов. Идеальный порядок, царивший на книжных полках и письменном столе, многое говорил о характере их обладателя. Письменные принадлежности выстроились по краю стола, словно солдаты на параде. Во главе стояла чернильница из красного дерева, украшенная бронзовыми узорами. Следом шли стальные ручки и карандаши, соседствующие в деревянной подставке. За ними выстроились поднос для визитных карточек, украшенный фигуркой сидящего сокола, коробочка с перламутровым ножом для резки бумаги, лупа на серебряной цепочке, колокольчик, чтобы вызывать слуг, шкатулка с разноцветными палоками сургуча и пресс-папье в виде бронзовой собаки на каменном постаменте.