Агата Кристи: Красный сигнал

- Не задержу тебя долго. Я кое-что хотел бы тебе сказать. Кажется мне это или ты действительно испытываешь к миссис Трент, так сказать, нежные чувства?

Кровь бросилась в лицо Дермоту.

- Трент - мой лучший друг.

- Извини, но это вряд ли можно считать ответом на мой вопрос. Смею сказать, что ты знаешь мои пуританские взгляды на развод и все прочее, и я должен напомнить тебе, что ты мой единственный близкий родственник и наследник.

- О разводе не может быть и речи, - сказал Дермот сердито.

- Действительно не может быть, по причине, которую я, возможно, знаю лучше, чем ты. Я не могу сказать об этом открыто, но хочу предупредить: Клер Трент не для тебя.

Молодой человек Твердо встретил взгляд своего дяди.

- Я все понимаю, и, позвольте мне сказать, возможно лучше, чем вы думаете. Я знаю, зачем вы сегодня приходили к обеду.

- А? - Врач был искренне удивлен. - Как ты можешь это знать?

- Считайте это догадкой, сэр, прав я или не прав, но вы были там по своим профессиональным делам.

Сэр Алингтон шагал взад и вперед.

- Ты совершенно прав. Я, конечно, не мог сказать тебе этого сам, но, боюсь, скоро это станет известно всем.

Сердце Дермота сжалось.

- Вы имеете в виду, что уже приняли решение?

- Да. В этой семье есть сумасшедшие, со стороны матери. Очень, очень печально.

- Я не могу в это поверить, сэр.

- Понимаю, что не можешь. Для простого обывателя вряд ли есть какие-нибудь очевидные симптомы.

- А для специалиста?

- Совершенно ясно. В таком состоянии пациент должен быть изолирован как можно скорее.

- Боже мой, - выдохнул Дермот, - но вы же не можете посадить в сумасшедший дом человека просто так, ни с того ни с сего.

- Дорогой мой, больных изолируют, когда их пребывание на свободе становится опасным для общества.

- Неужели?..

- Увы! Опасность очень серьезна. По всей вероятности, это особая форма мании убийства. То же самое было у его матери.

Дермот отвернулся со стоном, закрыв лицо руками. Клер белоснежная, золотоволосая Клер!

- При настоящих обстоятельствах, - продолжал врач спокойно, - я считаю своим долгом предупредить тебя.

- Клер, - прошептал Дермот, - бедная моя Клер!

- Да, мы все должны ей сочувствовать. Внезапно Дермот выпрямился.

- Я не верю этому.

- Чему?

- Я не верю этому. Все знают, что врачи могут ошибаться. Даже очень большие специалисты.

- Дермот, дорогой, - выкрикнул сэр Алингтон сердито.

- Я говорю вам, что я этому не верю, а если это даже и так, то мне на это наплевать. Я люблю Клер. Если она захочет, я, увезу ее далеко, далеко, подальше от врачей, вмешивающихся в чужие дела. Я буду ее охранять, заботиться о ней, защищать ее своей любовью.

- Ты не сделаешь ничего подобного. Разве ты сошел с ума?

- И это говорите вы? - презрительно усмехнулся Дермот.

- Пойми меня, Дермот, - лицо сэра Алингтона сделалось красным от сдерживаемых эмоций, - если ты это сделаешь, это позор, конец. Я перестану оказывать тебе помощь и сделаю новое завещание - все свое состояние оставлю разным больницам.

- Делайте, что хотите, с вашими проклятыми деньгами, сказал Дермот, понизив голос, - я буду любить эту женщину.

- Женщину, которая...

- Только скажите еще одно слово против нее, и я, ей-Богу, убью вас! - крикнул Дермот.

Легкое позвякивание бокалов заставило их обернуться. Незамеченный во время горячего спора, вошел Джонсон с подносом. Его лицо было непроницаемым, как у хорошего слуги, но Дермота очень беспокоило, что он успел услышать.

- Больше ничего не надо, Джонсон, - сказал сэр Алингтон кратко. - Можете идти спать.

- Спасибо, сэр. Спокойной ночи, сэр.

Джонсон удалился.

Мужчины посмотрели друг на друга. Приход Джонсона охладил бурю.

- Дядя, - сказал Дермот, - я не должен был говорить с вами так. Я понимаю, что с вашей точки зрения вы совершенно правы. Но я люблю Клер Трент очень давно. Джек Трент - мой лучший друг, и это мешало мне даже обмолвиться Клер о своей любви. Но теперь это не имеет значения. Никакие финансовые обстоятельства не могут меня остановить. Я думаю, что мы сказали все, что можно было сказать. Спокойной ночи.

- Дермот...

- Право же, не стоит больше спорить. Спокойной ночи, дядя. Сожалею, но что поделаешь.

Он быстро вышел, затворив дверь. В передней было темно. Он миновал ее, открыл наружную дверь и, захлопнув ее за собой, оказался на улице.

Как раз у ближайшего дома освободилось такси. Дермот сел в него и поехал в Графтон-Галерею.

В дверях танцзала он на минуту задержался, голова его кружилась. Резкие звуки джаза, улыбающиеся женщины - он словно переступил порог другого мира.