Николай Животов - Убийца

– Ха-ха-ха! Уж не думаете ли вы, что у нас привидения завелись в подвалах или домовые какие-нибудь?! Вот это забавно! Вы не ошиблись ли, милейший! У меня на черной половине другой раз такие стоны и крики слышны, что чище всяких леших или домовых! Впрочем, я весь к вашим услугам. Можете осматривать все, что хотите, если у вас есть поручение господина пристава.

– Извините, я приставу не докладывал, пока сам еще ничего не узнал положительного.

– Значит, вы на свой риск и страх решаетесь производить повальный обыск в торговом помещении и частной квартире?

– Это не обыск вовсе, господин Куликов. Это, если вы ничего не имеете против, я хотел только удостовериться…

– Да я ровно ничего не имею. Только обыск-то сам по себе бессмысленный! Посудите сами, откуда же и какие черти возьмутся в подвале?

– Простите, господин Куликов, но, может быть, там вовсе не черти, а попал как-нибудь нечаянно человек.

– Ха-ха-ха! Вот это мило! Во-первых, «попасть» туда невозможно, потому что ледники и погреба на замках и ключи у моих буфетчиков, а во-вторых, все наши жильцы, обитатели и соседи, благодаря бога, живы и здоровы! А впрочем, я прикажу вам дать ключи от всех ледников и подвалов.

– Крики слышались, собственно, не из подвалов, а под землею, рядом с буфетом, Нет ли у вас там какого подземного хода или коридора?

– Это вы, батенька, у архитектора, строившего дом, узнайте или еще лучше разнесите дом по щепочкам и увидите! Ах, я вам и сесть пригласить забыл, так вы меня чертями напугали. Ну, садитесь. Митрич, принеси нам красненького старого бутылочку; мы выпьем да и пойдем с вами, посмотрим.

– Нет, благодарю вас, мне некогда. Если позволите…

– Как хотите! Что же вам позволить?

– Удостовериться. Посетители ваши говорят, что они и сегодня утром слышали стоны.

– Удостоверяйтесь, пожалуйста. Митрич! Веди господина околоточного куда ему угодно. Хотите, и я с вами пойду.

– Если это не затруднит вас. У нас и понятые с собой; спокойнее, знаете ли. Вы давно изволите жить в этом доме?

– Очень недавно. Всего несколько месяцев. Признаться, я и сам хорошенько дома не знаю.

– Вот то-то и оно. Здесь, рассказывают, когда-то завод был старинный, с подземными ходами и галереями.

– Это любопытно. Пойдемте, пойдемте.

На дворе начинало смеркаться. Шел мокрый, осенний дождь. Завывал ветер.

– Не взять ли фонарей нам? Так ведь ничего не увидим.

– Разумеется. Пусть они нам и освещают.

Процессия тронулась.

– Где же вход? Откуда попасть?

– Пойдемте в первый погреб.

Буфетчик открыл тяжелый висячий замок и распахнул двери. Пахнуло затхлой сыростью. Несколько ступенек вниз… Все спустились в такую духоту, что невозможно было дышать. Куликов первый выскочил назад. Наваленные груды хлама на деревянном помосте мешали сделать тщательный осмотр, да к тому же оставаться в этой атмосфере становилось нестерпимым.

Они хотели уже выходить, как вдруг полицейский вскрикнул:

– Слышите?

Все напрягли слух, и действительно, где-то в отдалении послышался слабый стон, перемешивающийся со стуком. Точно кто-то хотел выйти и не мог.

– Господин Куликов, пожалуйте сюда.

Куликов спустился, стал слушать.

– Да поверьте, это у меня на кухне повар котлеты рубит, а вам в духоте кажутся стоны. Вы побудьте здесь еще, так совсем в обморок упадете.

– Воля ваша – отчетливые стоны!

– Пойдемте в другие погреба. Может быть, найдем.

– Положительно человеческие стоны и стук…

– Не смею с вами спорить… Ищите…

– Мудрено найти! Если бы мы знали все ходы и выходы, можно было бы осмотреть, а тут не найдешь ничего.

– Стоны в той стороне, около нашей кухни; посмотрите в леднике налево.

– Пойдемте.

Они спустились в ледник, набитый до крыши снегом.

– Ничего… Да здесь и не может быть слышно…

– Не хотите ли кухню осмотреть? Спросите повара, что он сейчас делал?

Когда они подходили к дверям кухни, то отчетливо услышали барабанный стук повара, готовившего битки и мурлыкавшего «Во поле береза стояла…».

– Ну, что я вам говорил! – рассмеялся Иван Степанович. – Послушай, любезный, – обратился Куликов к повару, – скажи нам по совести: у тебя эти дни не было земляка или землячки?

Повар замялся и запустил руки под фартук.

– Говори правду, я тебе ничего не сделаю, – настаивал Куликов.

– Была-с…

– Ночевала?

– Ночевала-с…

– А ты с ней не дрался?!

– Что вы, что вы, хозяин…

– Правду говори!

– Поучил малость, только она меня ни… ни…