Поль Альтер - Невидимый круг

— Очень много… Мне было лет девять-десять… Да, правда, встретившись с ним сегодня, я подумала, что он сильно изменился, ощутимо постарел… Собственно, я его узнала в основном по манерам, по тому, как он смотрел на меня…

Полицейский вопросительно глянул на психиатра.

— Тут все очень просто, — ответил тот. — Я никогда с ним раньше не встречался.

Профессор Халлахан задумчиво погладил седую бороду:

— Я время от времени видел его на лекциях, это было шапочное светское знакомство. Однажды мы довольно оживленно поспорили, не помню, о каком историческом событии, но это было уже давно. В последний раз я с ним встречался года два тому назад. Увидев сегодня человека, который выдавал себя за него, я подумал, что Пирсон сильно изменился, но отнес это на счет возраста и особенно не задумывался.

— И со мной примерно то же самое, — сказал Гэйл Блейк, неторопливо кивнув головой. — Знать-то я его знал, но особо не помнил. В последний раз мы виделись тоже добрых два года назад. Близкими друзьями никогда не были — вот уж нет! Случались у нас разговоры, но говорили мы друг другу вещи не очень приятные, причем между нами всегда был стол, или пара столов с гостями, или расстояние, отделяющее кафедру от аудитории — все на знаменитых наших кельтских собраниях. Я тоже нашел, что он сильно переменился…

— Я, — заявил Фрэнк Данбар с мстительным блеском в глазах, — много слышал про него, но никогда не видел — к счастью для этого человека, надо сказать. Правда, теперь… А от чего он, собственно, умер?

Прежде чем ответить, инспектор Рой прокашлялся:

— Своей смертью… Кажется, от эмболии. Глубоко копать у меня не было времени: телеграмму я получил уже поздно вечером. Успел только позвать коллегу и сразу поехал. Однако…

Он обратился к Урсуле Браун:

— А вы, сударыня? Как я понял, лучше всех здесь его знали вы, не так ли?

Мисс Браун секунду подумала и ответила спокойно и без эмоций:

— Около двадцати лет назад я три месяца прожила с ним в этом самом месте. Так что я знала его очень хорошо… скажу даже, слишком хорошо.

— Тогда все-таки любопытно, как вы не заметили обмана?

— Прошло двадцать лет, — повторила Урсула, — но есть и другая причина. Заметьте: этот человек все же очень хорошо играл свою роль. Он видел меня насквозь, как видел когда-то Джерри…

— Кажется, я понимаю, — сказал доктор Джерролд с неумелым подобострастием. — Когда вы чуть не споткнулись на краю пропасти, никакой палки там не было?

Урсула подтвердила его слова кивком.

— Я это заметил, — продолжал психиатр, — потому что моя профессия требует наблюдательности, а такие вещи мне привычны. Мне даже пришлось однажды заниматься пациентом, у которого было настоящее наваждение от этого невинного недуга, так что он отказывался выходить из дома! Близорукость у него была осложнена гораздо более тревожной болезнью — агорафобией. Добавлю (это важно), что в таких случаях пациент, особенно если учесть, что человеческий фактор по определению…

— Так вы близоруки? — прервал его полицейский, обращаясь к Урсуле. Она по-прежнему смотрела в пол:

— Да, но очки носить ни за что не стану…

Фрэнк Данбар налил себе второй коньяк и задумался о безнадежно непонятных изгибах женской натуры. Вот загадка так загадка! Из-за эстетических соображений она чуть было не лишилась жизни!

— А этот человек, — продолжала Урсула, — превосходный актер, как я уже только что сказала, и много знает.

— В этом нет ни тени сомнения, мисс Браун, — наставительно ответил инспектор. — Но боюсь, что теперь, даже получив новые сведения, мы не можем проникнуть в тайные замыслы этого персонажа, о котором даже не знаем, действительно ли убит именно он. Вся схема кажется такой запутанной и сложной, что теория о фальшивой родинке на руке, предложенная кем-то из вас, вполне правдоподобна. Поэтому, прежде чем делать какие бы то ни было выводы о двусмысленной роли этого deus ex machina , я предложу вам осмотреть полностью все помещение. Несомненно, мы найдем какие-нибудь важные следы.

Мэйдж, Урсула и журналист остались в гостиной, ожидая Билла с местной полицией. Осмотр третьего этажа, где находились главным образом спальни гостей, был очень беглым и бесплодным. На втором почти не оказалось мебели — он был заброшен, за исключением одной комнаты с набитым до отказа шкафом и трельяжем. Там было столько косметических и гримировальных принадлежностей, что, как заметил инспектор, такая комната была бы уместна в доме кокетливой женщины.