Глэдис Митчелл - Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть! [сборник]

— Девушек?

— Нет, разбитых сердец. Он с ними становится невыносим. Хандрит, ходит как лунатик, придирается к еде. К музею даже близко не подходит и ссорится с греками. Я считаю, это поведение очень ограниченного человека. А единственный возможный способ, Беатрис, вести этот дом так, чтобы нормальный христианин мог сюда заехать погостить, — это держать его и Рудри постоянно занятыми и подальше друг от друга. Они друг друга видеть не могут! Сплошной Фрейд и Эдип. Ты это все еще увидишь. Я не знаю, зачем Рудри хочет взять с собой Гелерта, и я не уверена, что понимаю, зачем Гелерт согласился. Считалось, что он очень занят.

— Но, дитя мое, он интересуется археологией…

— Да, но это не археология. Это чистый идиотизм. Если бы они собирались честно покопать, я бы так не волновалась. А это — околоклассическое словоблудие, которое утомляет и раздражает меня. Да, Беатрис, и осторожно с Рудри и Александром Карри, дорогая. Они всегда так яростно ссорятся — худшая сторона их сорокалетней дружбы. И этот юноша Армстронг. Он мне не нравится. Он наполовину грек и выглядит как Аполлон или кто-то в этом роде. Совершенно не интересен. Кроме того, я видела, как он мучил кота. Думаю, он тебя заинтересует. По-моему, он садист. Вряд ли он вообще что-то знает о нравственности. И таких ужасных застольных манер я в жизни ни у кого не видела.

В следующие несколько дней миссис Брэдли имела широкие возможности познакомиться со всеми членами экспедиции и получить информацию о ее целях от самого организатора и вдохновителя.

— Почитание богов Греции, — говорил сэр Рудри неопределенно, но величественно поводя рукой по воздуху.

— Чушь! — отвечал Александр Карри.

Его вспотевшая лысина сверкала на солнце, синие глаза смотрели ярко и яростно.

— Ужасающе ненаучно, — говорил Гелерт.

— Зато жутко прикольно, — говорила Миган.

Она была по-своему похожа на мать — крупная, но куда более мускулистая и начисто лишенная ее приятной и дружелюбной манеры.

Кэтлин Карри, отчужденная, таинственная и красивая, не говорила ничего, а мальчики — Айвор, темноволосый и худой, Кеннет Карри, с отцовскими синими глазами и бычьей краснотой лица, и Стюарт Паттерсон, с серьезным лицом, рыжий и густо веснушчатый, — пинали друг друга ногами, радостно-бессловесные, но полные тайных планов использовать время как можно лучше.

— Мальчики для порки, — сказала Мэри Хопкинсон миссис Брэдли под прикрытием спора о шестом городе Трои, который разразился между ее мужем, ее сыном Гелертом и Александром Карри. — Вот зачем они ему нужны. Вот что он мне сказал сегодня в час ночи. Хотя зачем — я не могу понять. В розги я не верю — от них мальчики становятся безответственными. Розги просто отпускают им грехи, и мальчишкам становится наплевать, что они делают и сколько причиняют беспокойства!

Миссис Брэдли, глядя черными, яркими, как у птицы, глазами, выслушала этот изумительный вклад в повестку дня, перевела взгляд с мальчиков для порки на девушек, с них — на своего хозяина, его друга и его старшего сына. Спор стал желчным со стороны всех участников, кроме Гелерта, который, бросив пенсне, изобразил на лице выражение скучающего интереса, которое разъярило его отца.

— Но что мы будем делать в Элефсине? — спросила Кэтлин Карри.

Гелерт вдруг оставил общество старших мужчин, посмотрел на девушку с видом защищающей наседки, чего его мать ожидала с момента появления Кэтлин в доме, и, оставив отца и Александра Карри на развалинах шестого города, подошел к юной красотке и сел с ней рядом.

— О небо, — сказала Мэри Хопкинсон, с отчаянием глядя на миссис Брэдли. — Так и случилось. Я знала. Он снова влюбился.

Услышавший эти слова Гелерт бросил на нее взгляд, в котором смешались мольба и гнев, но она, игнорируя это обращение к своим более тонким чувствам, продолжала:

— А еще есть этот бедный мальчик, Рональд Дик! Господь один знает, почему, но он безумно влюблен в Миган. Я узнала об этом только вчера, но должна сказать, Беатрис, это настолько неуместно, что оба они должны поехать! Он такой темпераментный мальчик — как почти все, кто в очках! А моя дорогая Миган, как мне ни больно это говорить, совершенно груба и бессердечна. Маленький Стюарт Паттерсон… — миссис Брэдли посмотрела в его сторону, — ясно, что он и всех остальных будет подстрекать проказничать. У него характер вдвое хуже, чем у Айвора, а маленький Кеннет, конечно, в точности как его отец — очень переменчив и очень смешон.