Рональд Нокс - Все еще мертв. Фальшивые намерения

Если шотландец смеется, то делает это от души. В ответ на мрачную шутку доктора Гилкрист откинулся на стуле и разразился громким хохотом. Оставлять свой смех без комментариев также не в характере шотландцев.

– Да, мертвеца таскает взад-вперед его собственная сестра! Господи, я об этом даже не подумал!

– Вы правы, – кивнул Бридон, – следующий ход сделали Хемертоны. Винсент Хемертон увез тело на своей машине прямо под носом у полиции, хотя перед этим сам вызвал полицейских, очевидно, желая доказать, что никакого трупа не было. В среду утром он вернул тело на место, восстановив все в прежнем виде, хотя и не совсем точно. В результате возникли разговоры о Макуильяме и его необычайном даре. Когда вызвали доктора Маклохлина, трупу было уже пять недель, но он выглядел так, словно смерть наступила несколько часов назад. Неудивительно, что Винсенту Хемертону пришла в голову та же мысль, что и Вишоу: тело нужно спрятать в леднике. Именно там оно и пролежало с понедельника по среду. Доктор, вы умеете скрывать свои эмоции, но вчера вечером выдали себя с головой, когда я спросил про замораживание трупа. Прежде мне и в голову не приходило, что вы нашли тело в леднике.

– Мне интересно, – вмешалась Анджела, – а что об этом думали Хемертоны? Ясно, что разговоры про ясновидение велись лишь для отвода глаз. Неужели они действительно верили, будто Колин потерял память?

– Не исключено, – ответил ее муж. – Для Хемертона, как и для Дональда Ривера, здесь не было никакой загадки. Если мы избавимся от чемоданов и пальто, они и дальше будут пребывать в полной уверенности, что Колин отправился в морской круиз, но по дороге вернулся с Мадейры, неожиданно сошел с ума и бродил в окрестностях Дорна, пока не умер от переохлаждения.

– Мистер Бридон, – вдруг произнес майор, – должен признаться, что я был неправ. Говоря по совести, я все это время считал, что вы заходите не с того конца. Однако правда оказалась на вашей стороне. Вопрос с самого начала был в том, что случилось с этим треклятым багажом. Вы знали, что дело нечисто, но не теряли головы и не гонялись за химерами. Я рад, что Компания прислала сюда именно вас. Теперь я буду спать спокойно.

– Очень любезно с вашей стороны, майор. Хотя гордиться тут особо нечем. Мне следовало сразу догадаться, что тело с понедельника по среду хранилось в леднике, тогда можно было бы легко распутать все остальное. Меня сбило с толку вмешательство доктора, кстати, попросите его рассказать о своих подвигах, майор. Я начинаю думать, что гораздо легче иметь дело с закоренелыми лжецами, чем с человеком, который постоянно говорит правду.

– А мне жаль бедного мистера Кастерса Райта, – промолвила Анджела. – Мы ему так ничего и не сказали.

– Кастерс Райт? – воскликнула миссис Уочоуп. – Он давно уехал в Уилтшир.

– Ладно, – продолжил Бридон, – теперь нам остается выяснить, как со всем этим поступить. Мы можем просто молчать, рассказать всю правду или сообщить только часть правды, а остальное оставить на усмотрение Хемертонов. Лично я не хотел бы упоминать о Хемертонах, ведь тогда все начнут думать, будто я воспользовался личным письмом мистера Ривера, хотя на самом деле оно было для меня совершенно бесполезно. Вопрос в том, нужно ли вообще предавать гласности это дело. Я хочу услышать ваше мнение, в отличие от меня вы знаете местные нравы.

– Хорошо, что вы подняли данную тему, мистер Бридон, – произнес доктор. – Я как раз думал об этом, пока вы говорили. Я за то, чтобы сохранить все в тайне. Наверное, вы сочтете, что я забочусь о собственной репутации, поскольку сам по уши замешан в этом деле. Но, хотите верьте, хотите нет, я больше беспокоюсь о том человеке, который сейчас сидит в тюрьме и на чьей совести эта история. Если мы выложим полиции правду, его это сломает. Но, как бы мы к нему не относились, я не понимаю, зачем нам это делать.

– Потому что он убийца, – объяснил Генри Ривер.

– Майор, давайте не будем разбрасываться словами и клеить ярлыки. Никто не спорит, Вишоу мог бы спасти молодого человека, если бы хотел. Но – простите, если задеваю ваши родственные чувства, – я сильно сомневаюсь, что бедного Колина вообще следовало спасать. Он был плохо приспособлен к жизни, и вам это хорошо известно. В нем всегда было нечто болезненное, надломленное, какой-то изъян, тяготевший над ним словно проклятие. Он нигде не мог быть счастлив, ни в семье, ни в обществе. Вероятно, психологи могли бы в нем что-то изменить, но этим надо было заниматься много лет назад. В последние пару лет Колин пристрастился к выпивке, а с его характером избавиться от такой привычки практически невозможно. Все шло к тому, что рано или поздно он угробит себя. Жизнь катилась под откос, и я думаю, что такой быстрый и безболезненный конец для него гораздо лучший выход, чем позорная смерть опустившегося пьянчуги.