Роб Томас - Мистер Критик

Грейс Мэннинг стояла в дверях в громоздких джинсах и в футболке с надписью «Орегонский фестиваль Шекспира». Ее волосы были убраны назад с помощью красной банданы. Она выглядела как нормальная студентка.

— Нам нужно поговорить, — сказала Вероника.

Выражение лица девушки было трудно прочесть. Она открыла дверь шире и без слов пригласила Веронику зайти.

В маленькой квартирке было как в печке, воздух был горячим и неподвижным. Стены были серыми и потрескавшимися. Из единственного окна, выходящего на север, виднелась парковка, окно было таким грязным, что через него почти не проходил свет. Двуспальный матрац лежал на полу. Рядом с ним стояла деревянная катушка кабеля, на ней стоял ноутбук, из динамиков тихо играли Haim. Одежда свисала с металлической трубы под потолком, вероятно, всего двадцать вещей. Никаких вечерних платьев, никакого шелка, никаких блесток. Только хлопок и джинса, как в гардеробе старшекурсника. Покрашенный мини-холодильник и древняя плита стояли в кухонном уголке.

Очевидно, Грейс пыталась придать квартире богемный, похожий на театр вид. На матраце лежало розовое жаккардовое покрывало. Афиши, подписанные актерами, покрывали стены: «Вишневый сад», «День рождения», «Конец игры», «Опасные связи». Букет засохших роз стоял в винной бутылке на подоконнике. Но переливы цвета были поглощены тенью, и весь эффект был как-то печальнее, чем если бы она вообще не старалась.

Вероника не была уверена чего она ждала, но эта мрачная экономичность не была похожа на место, в котором бы жила высококлассная девушка по вызову. Нищета делала то, что она пыталась сказать, похожей на пощечину.

— Тут некуда присесть, — сказала Грейс. — Прости.

— Все нормально. Мы можем постоять. — Вероника скрестила руки на груди. — Мы нашли совпадение по ДНК на твоего нападавшего.

Лицо Грейс побледнело, ее глаза расширились в панике.

Неожиданно, Вероника почувствовала сильное дежавю. Как будто она была там снова: той ночью, чуть больше десяти лет назад, когда они с Дунканом Кейном пробрались в дом Мэннингов. Тот момент, когда она открыла спрятанную панель в шкафу и увидела испуганного ребенка, сжавшегося в ловушке. «Я не хочу, чтобы меня проверяли, — сказала она. — Папа сказал, что я не готова».

Взгляд на лице Грейс так живо напоминал Веронике ту девочку, что она заколебалась. В Нептуне прошлое всегда хватало тебя за щиколотки, пытаясь утянуть назад.

— Кто? — слово было хриплым шепотом, едва слышным.

— Парень по имени Митч Беллами, из Сан-Диего. — Вероника расправила плечи. — Но у него довольно странная история, Грейс.

Девушка резко отвернулась.

— Он сказал, что ты была девушкой по вызову. Что он тебя нанял. Но, если это было правдой, это было бы весьма существенным упущением в твоей истории.

Грейс развернулась лицом к Веронике.

— Так потому что я шлюха, это значит, что меня не могут изнасиловать? — она выплюнула слова, ее паника неожиданно превратилась в ярость.

Вероника, пораженная неожиданным признанием Грейс, подняла обе руки.

— Это не то, что я говорю. Слушай, давай присядем, хорошо? — она опустилась на пыльный ковер.

Грейс стояла неподвижно, ее дыхание было неровным, пальцы запущены в волосы. Потом, спустя секунду, она опустилась на матрац, прикрыв лицо руками.

— Я уверена, что ты должно быть в шоке, — пробормотала она, ее голос приглушен. — Все ждали этого от Лиззи. От меня, не особо.

Лиззи Мэннинг училась на два года младше в школе, перигидрольная блондинка с дурной славой. Лиззи не прошла тест на чистоту. Но Вероника не достаточно хорошо ее знала, чтобы судить.

Грейс убрала руки от лица, уставившись на колени.

— Я всего лишь хотела заработать себе на обучение, — ее голос был почти шепотом, направленным на ковер. — Я хотела учиться в Херсте с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. Я увидела их постановку «Святой Иоанны» на уроке английского и… я ничего такого прежде не видела. Я принимала участие в нескольких детских постановках, но это было настоящим. Это было искусством, а не просто шансом какой-то изнеженной мелкой дивы быть замеченной и помочь родителям впечатлить местную элиту. Так что когда я стала старше и стала присматривать университеты, я решила поступить в Херст. Неважно, какую программу выберу. Я не могла себе позволить ни одну из них.

Вероника кивнула.

— И я полагаю, что это неудивительно, что родители тебе не помогли. Беккет, видимо, не казался им очень ярым поборником Христа.