Лео Брюс - Неоконченное дело

— Мой брат жил в Сайденхэме. Его усадьба носит название «Кипарисы». Это один из тех огромных и мрачных особняков, какие строили для себя за пределами Лондона богатые горожане в Викторианскую эпоху. Мы оба воспитывались там с самого детства. Когда отец умер пару лет назад, брат решил остаться в том доме. Насколько я знаю, ему предлагала за него хорошие деньги одна из строительных компаний. Мне до сих пор непонятно, почему он не принял их предложения, поскольку дом холодный, неуютный, неудобный и уж слишком угрюмый, хотя у нас обоих многое связано с ним. Но брата всегда отличала повышенная сентиментальность, а потому он не пожелал бросить родительского гнезда. И вот вечером в четверг — то есть ровно две недели назад — он решил устроить там небольшую мужскую вечеринку, на которую пригласил доктора Бенсона, который был семейным врачом на протяжении многих лет. Он не мог присутствовать при нашем с братом появлении на свет, потому что ему самому едва минуло сейчас сорок пять, но с тех пор, как доктор открыл свою практику в Сайденхэме лет пятнадцать или двадцать назад, неизменно лечил от хворей и нашего отца, и нас самих. Очевидно, мне следует подробнее остановиться на наших отношениях, потому что они складывались не совсем обычно. Лично мне Бенсон никогда особенно не нравился. Я считал его человеком слишком нетерпимым к другим, а его манеры резкими и почти грубыми. Позади своего дома он построил небольшой спортивный зал, и, помню, когда мы еще были совсем мальчишками, Бенсон уговорил отца посылать нас к нему, чтобы боксировать. Мне казалось, он получал удовольствие, легко разделываясь с малышами. Но отец безгранично ему доверял, и это, как мне представляется, объясняло желание брата продолжать поддерживать с доктором дружбу.

— А что вы можете сказать по поводу его жены? — внезапно прервал его Биф, причем достаточно неучтиво.

Стало очевидно, что он действительно успел ознакомиться с газетными отчетами о деле.

Молодой Феррерс поднял глаза, и я впервые отметил, как на его лице отразились искренние эмоции, хотя не мог определить, какие именно.

— Миссис Бенсон, — медленно заговорил он, — очень красивая, очаровательная женщина. Бенсон женился на ней пять лет назад, и складывается впечатление, будто полиция теперь придает чрезмерное значение тому факту, что в то время мой брат был его соперником в борьбе за ее руку и сердце. Больше я бы предпочел ничего не говорить на эту тему. Вы сами сможете встретиться с вдовой Бенсона и задать ей необходимые вопросы, если она окажется готова ответить на них.

На какое-то время воцарилось молчание, после чего Питер Феррерс продолжил:

— Еще одним гостем, приглашенным к тому ужину, был Брайан Уэйкфилд, мой друг и коллега. Уже некоторое время я пытался заинтересовать брата газетой, которую мы с Уэйкфилдом, своим соредактором, издаем, и потому хотел их познакомить.

— Что это за газета? — спросил я.

— Она называется «Новости на текущий момент», — ответил Феррерс.

— Вы печатаете хотя бы иногда литературные рецензии? — поинтересовался Биф. — Я что-то не припомню в таком издании отзывов на две книги, описывающие раскрытые мной дела.

— Боюсь, наша главная тема — политика, — объяснил молодой человек.

— Политика какого рода?

— О, мы, наверное, придерживаемся направления ближе к левому, — сказал Питер Феррерс.

Биф кивнул.

— Это значит, что вы до некоторой степени придерживаетесь социалистических взглядов, надо полагать? — спросил Биф. — Что ж, на последних выборах я и сам голосовал за лейбористов. Правда, конечно, мне бы не хотелось для этой страны ничего похожего на происходящее в Советской России, но, с другой стороны, терпеть не могу самозваных диктаторов, которые проводят такую политику, маскируя ее разглагольствованиями, чтобы скрыть истинную и не слишком благовонную сущность.

Подобным смутным изложением своих политических взглядов Биф, казалось, полностью удовлетворился. А я посмотрел на молодого Феррерса несколько иначе, уже со значительно меньшей симпатией, однако по-прежнему не без интереса. Такие типы никогда не вызывали у меня одобрения, поскольку, несмотря на весь свой напускной идеализм, они вносили смуту в нашу общественную жизнь. Но Бифу он явно пришелся по душе.

— Вероятно, — спокойно заметил Феррерс, — нам будет лучше вернуться к той теме, для обсуждения которой я приехал к вам. Все сели ужинать в восемь, а в половине десятого мы с Уэйкфилдом уже уехали на моей машине. Он живет в небольшой квартире рядом с районом Блэкфрайарс. У него три комнаты, которые я предлагал изначально использовать под помещение редакции, но он предпочел превратить их в уютное жилище, заявив, что там очень удобно и тихо по ночам. Проводив его, я доехал до Мраморной арки, рядом с которой находится большой комплекс служебных квартир, в том числе и моя. Если не ошибаюсь, было около половины одиннадцатого.