Кэролайн Уэллс - Малиновый джем

— Да, сэр. И я могу самостоятельно вести расследование?

— Как именно?

— Вполне правомочно, уверяю вас.

Когда Фибси принимался столь рьяно уверять его, Стоун начинал догадываться, что у него на уме какая-то хитрость, но поскольку обычно все получалось неплохо, он разрешил ему:

— Дерзай, мой мальчик. Я доверяю тебе.

— Спасибо, — и Фибси занялся остатками завтрака, в то время как Стоун читал утреннюю газету.

Спустя час Теренс Макгуайр прибыл в дом Эмбери и попросил встречи с мисс Эймс.

— Доброе утро, мэм, — поздоровался он, весело улыбнувшись ей. — Хотели бы вы присоединиться ко мне в расследовании? Оно выведет нас на разгадку дела.

— Конечно, я хотела бы, — энергично ответила тетушка Эбби. — Когда мы начнем?

— Прямо сейчас. Где миссис Эмбери?

— В своей комнате.

— Не беспокойте ее, я только хочу взглянуть на костюм, шерстяной костюм, в котором был призрак.

Тетушка казалась разочарованной. Она надеялась на что-то более захватывающее.

— Я достану его, — ответила она и исчезла в комнате мистера Эмбери.

— Спасибо, — сказал Фибси, получив костюм. Но внимательный осмотр не выявил никаких следов джема на рукавах.

— Которую руку вы укусили? — спросил он.

— На самом деле, я не кусалась, — ответила мисс Эймс. — Я вроде как схватила его, это был скорее инстинктивный жест, чем осознанное движение. Я только на мгновение ухватила его рукав губами… дайте припомнить… да, это была левая рука…

— Ну, мы осмотрели оба рукава, и я с сожалением могу констатировать, что там нет ни малейшего следа джема. Это чистейшая шерсть, я никогда не видел такого чистого костюма, на нем нет, да и никогда не было ни пятнышка.

— И его никогда не чистили бензином, — пробормотала тетушка Эбби. — И все же, Макгуайр, никто и никогда не сможет убедить меня, что я ошиблась в этих двух аспектах. Я совершенно уверена.

— Я тоже уверен. Мисс Эймс, послушайте. Через день-другой будет небольшое разоблачение, и я хочу, чтобы вы притаились. Хорошо?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, не делайте ничего такого. Пусть все идет, как идет. Я на тропе войны, да и мистер Стоун тоже, и если не будет препятствий, то мы одержим победу. Поэтому не бегайте по гадалкам и не говорите повсюду о вашем видении, хорошо?

— Мой мальчик, я буду только рада держаться от всего этого подальше. Я напугана до смерти. И если мои усилия не могут принести ничего хорошего, то я охотно «притаюсь».

— Отлично, мэм. Ну, я закончил, но обещаю вернуться. До скорого!

Фибси спустился на служебном лифте и сразу же принялся расспрашивать дворника и других рабочих.

Подтолкнув их память несколькими звонкими монетами, Фибси смог выяснить, что в одной из квартир проживает семья с четырьмя детьми, которые поедают множество разнообразных джемов. По крайней мере, в их мусоре хватало баночек из-под джема, так что данный вывод был логичен.

Казавшийся разочарованным, Фибси заявил, что разыскивал любителей солений, и ушел внешне расстроенным, но внутренне он ликовал.

Выйдя на улицу, он прошел до угла Парк-Авеню и свернул на боковую улочку. Чтобы лучше видеть, он перешел на другую сторону, и, подняв глаза на большой многоквартирный дом, он остановил взгляд на окне десятого этажа, на окне спальни мисс Эймс. Двумя этажами ниже проживала семья, заслужившая репутацию «поедателей джема».

Фибси внимательно осмотрел все окна. Он знал, что после окна мисс Эймс идет окно кладовой Эмбери. Значит, двумя этажами ниже находится кладовка Паттерсонов (это фамилия вышеупомянутой семьи).

Удивленному пареньку бросилось в глаза то, что на подоконнике кладовой лежала консервная банка из-под джема!

Все неплохо, но что все это может означать? Фибси узнал, что мистер Паттерсон был членом «Метрополитен атлетик клаб» и очень интересовался избирательной кампанией, которая в итоге была отложена на неопределенный срок из-за гибели одного из кандидатов.

Дальнейшее расследование по линии мистера Паттерсона для паренька было слишком сложным. Его следовало передать Флемингу Стоуну.

Вниманием Фибси завладела консервная банка с подоконника на восьмом этаже, и он медленно пошел прочь, напевая под нос: «Мали-иновый джем! Мали-иновый джем!» — на мотив марша из «Лоэнгрина» — таковы были его представления о триумфальной мелодии.

Он прошел через перекресток и сел в автобус на Пятидесятой авеню.

Следующим его заданием был визит Фифи Дэстерней.

Каким-то хитроумным способом он убедил швейцара известить леди о его присутствии; и леди вошла в комнату, где он ожидал ее, рассчитывая, что дерзость поможет ему поговорить с леди.