Анатолий Тихомиров - Воспитать палача [СИ]

— Почему впустую? Ты сегодня отдохни, а завтра — утра вечера мудренее. Так в сказках говорится, а они источник народной мудрости.

— Так сейчас, как раз, утро, Коля.

— Я тебе про завтрашний день говорю.

— А завтра ничем не будет лучше сегодня.

— Пойдём — пойдём, старичок. Пивка попьём. Поверь моему опыту. Пиво — лучшее лекарство от хандры. Ты живёшь и даже не знаешь, что рядом с твоим офисом открыли пивной ресторан, где подают лучшее в мире пиво.

Романов настойчиво подталкивал Антыхина, который уже почти не сопротивлялся натиску, к выходу. Но не успели они выйти из офиса, как на пороге столкнулись с почтальоном — молодым человеком со скучным выражением лица, явно недовольным своей должностью.

— Вам заказное письмо. С доставкой. Прошу расписаться.

Антыхин машинально поставил свою подпись и уже собирался протолкнуть конверт в щель закрытой двери, с корреспонденцией и потом можно разобраться, но его остановил Романов.

— Подожди, Антыхин, письмо-то с того света.

Почтальон, глянув на друзей, неопределённо хмыкнул и поспешил удалиться от греха подальше.

Антыхин посмотрел на адрес и почувствовал, как у него перехватило дыхание. Письмо было из Германии от Ольги Раевской. Ни слова не говоря, они быстро открыли дверь офиса и, спотыкаясь о порог, вбежали в помещение. Антыхин на ходу распечатал конверт и буквально плюхнулся в кресло. Николай стал у него за спиной.

— Ну, читай! — нетерпеливо попросил он.

— Сейчас, дай дух перевести. Не каждый же день письма с того света получаю.

Антыхин сделал глубокий вдох, как будто собирался нырнуть под воду, и, немного успокоившись, начал читать, чётко выговаривая каждое слово:

«Уважаемый господин Антыхин!

Знаю, что моё послание удивит Вас. Извините, что не пишу «Здравствуйте», но, согласитесь, глупо здороваться человеку, которого уже нет. Да, Владимир Олегович, я приняла решение уйти из жизни. Оказывается, существуют ещё такие понятия, как муки совести. Ничего не сообщайте моим родителям об этом письме, пусть считают, что я погибла случайно. Надеюсь на Вашу порядочность, признаюсь, в какой-то мере встреча с Вами подтолкнула меня к такому решению. В последнее время я не могла заснуть без снотворного. Вы себе представить не можете, какие кошмары меня мучили. Да-да! Это я убила Екатерину Морозову. Почему? — спросите Вы. Да потому что, я её ненавидела. Она забрала у меня любимого мужчину, она лишила меня обычных женских радостей. Простите за интимную подробность, но после её возвращения в Верхнегорск, мы с мужем практически вместе не спали. Разве после такого унижения я не имела права на месть? Поразительно, но чем меньше муж обращал на меня внимание, тем больше я его любила. Вот как странно устроен человек. Говорят, можно привыкнуть ко всему и я, думаю, тоже смирилась бы, если б не одно «но»… В ранней юности я переспала с одним подонком и забеременела. Отец об этом ничего не знал, а маме я доверила свою тайну. Она, понятно, была в ужасе. Пришлось сделать аборт, он имел роковые последствия для меня. Врачи сообщили, что я никогда не буду иметь детей. Для любой женщины — это страшный приговор. Всю жизнь ощущать себя неполноценной. Хотя в те годы такое заключение врачей мне не казалось трагичным. И только когда я вышла замуж за Раевского, ко мне пришло пугающее чувство ущербности. Я боялась признаться ему, что никогда не смогу стать матерью. С появлением в жизни моего мужа Морозовой, я засуетилась, заметалась. Меня стала мучить навязчивая идея — забеременеть. Таким образом, я надеялась вернуть себе мужа. Огромные деньги тратились на врачей и всё безрезультатно. Простите, но я врала вам о наших взаимоотношениях с Раевским. Муж стал редко приходить домой, ссылаясь на то, что репетирует главную роль и ему необходимо одиночество. Даже ночевать он оставался на своей старой квартире. С кем он там уединялся, я, конечно, знала. У меня появилось много свободного времени. Я могла часами бесцельно бродить по городу. И вот однажды, гуляя, я зашла в художественную галерею. Здесь выставлял свои работы скульптор Иван Огнев. Помните, в нашей беседе я проговорилась, что на вечеринке, где мы познакомились с Раевским, присутствовал художник. Так вот, это был скульптор Иван Огнев. Он меня сразу узнал и на правах старого знакомого стал водить по выставочному залу. Признаюсь, мне было скучно, пока он не пригласил меня во второй зал. Впервые в жизни я ощутила, что такое «мурашки по телу бегают». В зале была выставлена одна работа Огнева — «Закат Земли». Землю олицетворяла мраморная обнажённая девушка, которая была точной копией Морозовой. На вытянутой руке девушка держала чучело ворона. Я не могу припомнить, чтобы когда-либо испытывала такой жгучий, такой нездоровый интерес, как тогда. Потом я поняла, что наиболее меня притягивают к себе пустые глазницы скульптуры. Помню, я спросила у Огнева: «За что ворон выклевал девушке глаза?» Он страшно смутился и стал втолковывать мне, что я неправильно поняла его замысел. Он, кажется, что-то говорил о сложной философской идее… Нет, точно не помню. Я его уже не слушала, что-то тёмное и страшное проникло тогда в моё сознание и уже не оставляло меня. Я поспешно попрощалась со скульптором, но пообещала встретиться с ним вновь. Почему ещё раз встретиться? Тогда я не знала.