Анатолий Тихомиров - Воспитать палача [СИ]

— Да, с глазами, конечно, никакого смысла, — сказал Романов, повышая голос.

Его уже начинала раздражать восторженная наивность Огнева. Антыхин, зная, как Коля, на первый взгляд такой спокойно-ироничный, может в определённой ситуации вспылить, незаметно подтолкнул его под локоть.

— А когда Раевская заказала копию скульптуры? — решил уточнить Антыхин.

— Месяца два или полтора назад, — рассеянно ответил Огнев.

— Вы заказ выполнили?

— Конечно. Ольга Семёновна меня очень благодарила.

— Какой вы исполнительный, — с сарказмом заметил Романов.

Не давая Романову выговориться, Антыхин поспешно раскланялся:

— Благодарим вас, Иван Павлович, за интересную беседу. Нам было очень приятно познакомиться с вашим творчеством. На этом, извините, разрешите попрощаться.

— Ага, как говорят, до следующей встречи, — многозначительно намекнул Романов.

Но Огнев продолжал пребывать в счастливом неведении.

— Спасибо и вам! Приходите ещё! Приходите! Я вас лично приглашаю! Я вам покажу новые работы! А ещё говорят, наша милиция не интересуется искусством!

— Интересуется. Ещё как интересуется, — весьма двусмысленно бросил Романов, садясь в «Жигули».

Утро следующего дня выдалось прохладным, но Антыхину было жарко. Придя на работу, он широко распахнул окно, и холодный ветер ворвался сквозь железные решётки, шелестя стопками газет и деловых бумаг, разложенных на столе. В груди Антыхина разгорался огонёк нетерпения. Наконец он, словно спортсмен-марафонец, почувствовал финишную черту. Её ещё не видно, но она угадывается там, за первым поворотом. Теперь он довольно уверенно мог предположить, что Ольга Раевская каким-то образом причастна к убийству Морозовой. А вот скульптор Иван Огнев, похоже, не понимает, какую трагическую роль сыграл в судьбе Кати. Антыхину была необходима новая встреча с Раевской, чтобы окончательно выяснить, кто же она? Убийца, заказчик или всё же случайный человек, только косвенно имеющий отношение к этой жуткой истории? Но всё же она имеет к убийству отношение. Имеет. Если это так то по собственной воле домой Раевская не вернётся. Значит, надо срочно лететь в Германию. Но, простите, за какие шиши? Бюджет сыскного бюро почти на нуле. Родители Морозовой — пенсионеры, что с них возьмёшь? Даже тот гонорар, который они предложили ему, был чисто символическим. Где уж им оплатить поездку за границу. Не по телефону же задавать Раевской вопросы. Значит, придётся брать кредит в банке. А то, что в этот раз он заставит Раевскую быть откровенной, Антыхин не сомневался. Это же надо — заказать копию скульптуры любовницы мужа с пустыми глазницами, а вскоре эта любовница погибает от проникновения острого предмета через глаза в мозг.

Рассуждения Антыхина прервал телефонный звонок.

— Привет, старичок, — услышал он голос Романова. — Ты читал утренние газеты?

— Нет ещё, — мгновенно напрягся Антыхин.

— Советую почитать четвёртую страницу «Городской правды». Только не падай, ладно?

В волнении Антыхин, бросил телефонную трубку и быстро выдернул из стопки газет «Городскую правду». В глаза сразу бросилось небольшое сообщение, обведённое чёрной жирной чертой.

«Вчера в г. Кёльне, Германия, находясь на отдыхе, в автомобильной катастрофе погибла Ольга Семёновна Раевская, жена актёра городского драмтеатра Раевского Павла Алексеевича и дочь президента коммерческого банка «Монолит» Кравченко Семёна Борисовича. Редакция газеты выражает соболезнование родственникам и друзьям покойной».

Антыхин много раз перечитывал текст сообщения, пока буквы не стали расплываться перед глазами. Это был тупик. Тайну гибели Морозовой Раевская унесла вместе с собой в могилу. Антыхину было стыдно за своё бессилие.

Из состояния полного отупения его вывел Николай Романов. Он буквально ворвался в офис.

— О, старичок, ты, я вижу, совсем раскис! Подъём! Начинаем производственную гимнастику! Почему молчим? Мог бы, и ответить другу, который, между прочим, бросил службу ради тебя.

— Пошёл ты, утешитель! — огрызнулся Антыхин. — Теперь пусть ваша милиция разбирается. Она, конечно, преступника в два счёта найдёт. Какой-нибудь рецидивист — убийца, которому уже всё равно, возьмёт ещё одно преступление на себя, и всё шито — крыто. Преступник схвачен. Справедливость восторжествовала.

— Давно ты из этой самой милиции? — упрекнул его Романов.

— Прости, Коля, но столько работы впустую.