Агата Кристи: Лернейская гидра

До того момента я считал все это дело довольно простым. Медсестра Гаррисон, понимал я, была довольно молодой и все еще красивой женщиной. Она тесно общалась с доктором Олдфилдом почти три года — доктор к ней очень хорошо относился и был благодарен ей за ее такт и сочувствие. У нее возникло впечатление, что, если миссис Олдфилд умрет, доктор, возможно, сделает ей предложение. Вместо этого после смерти миссис Олдфилд она узнала, что доктор Олдфилд любит вас . Под влиянием гнева и ревности медсестра Гаррисон сразу же начала распространять слух о том, что доктор Олдфилд отравил свою жену.

Именно так, как я сказал, я и представлял себе эту ситуацию с самого начала. Это было дело о ревнивой женщине и лживом слухе. Но старая, банальная поговорка «нет дыма без огня» все время приходила мне на ум. Я спрашивал себя: медсестра Гаррисон просто распространяла сплетни или же сделала нечто большее? Кое-что из сказанного ею звучало странно. Она сказала мне, что болезнь миссис Олдфилд была в большой степени воображаемой, что в действительности она не сильно страдала. Но сам доктор не сомневался в реальности страданий жены. Его не удивила ее смерть. Незадолго до кончины миссис Олдфилд он вызвал другого доктора, и тот понял серьезность ее заболевания. Я высказал предположение о возможности эксгумации… Сестра Гаррисон сначала до смерти испугалась при мысли об этом. Потом, почти тотчас же, ею овладели ревность и ненависть. Пускай найдут мышьяк — ее-то никто не заподозрит. А вот доктор и Джин Монкриф пострадают.

Оставалась одна надежда: заставить медсестру Гаррисон переоценить свои силы. Если б была возможность, что Джин Монкриф спасется, я думаю, медсестра Гаррисон напрягла бы все свои силы, дабы доказать ее участие в преступлении. Я отдал распоряжения своему верному Джорджу — самому неприметному из людей, внешности которого она не знала. Он должен был следовать за ней по пятам. И вот — все закончилось хорошо.

— Вы были великолепны , — произнесла Джин Монкриф.

— Да, действительно, — подхватил доктор Олдфилд. — Я никогда не смогу отблагодарить вас как следует. Каким слепым глупцом я был!

— А вы были так же слепы, мадемуазель? — с любопытством спросил Пуаро.

Мисс Монкриф медленно произнесла:

— Я ужасно тревожилась. Понимаете, остаток мышьяка в шкафу с ядами не соответствовал расходу…

— Джин, — воскликнул Олдфилд, — ты ведь не думала…

— Нет-нет, не о тебе. Но я думала, что миссис Олдфилд каким-то образом добралась до него, что она его принимает, чтобы казаться больной и вызывать сочувствие, и что она нечаянно приняла слишком много. Но я боялась, что, если сделают вскрытие и найдут мышьяк, они даже не станут рассматривать такую возможность и придут к поспешному выводу, что это сделал ты. Вот почему я никогда ничего не говорила о пропавшем мышьяке. Я даже подделала книгу учета ядов! Но медсестра Гаррисон была бы последней, кого я заподозрила.

— Я тоже, — признался Олдфилд. — Она была таким нежным, женственным созданием… Как Мадонна.

— Да, вероятно, из нее вышла бы хорошая жена и мать… — грустно сказал Пуаро. — Просто ее чувства оказались слишком сильны для нее. — Сыщик вздохнул и снова еле слышно прошептал: — Какая жалость…

Затем он улыбнулся счастливому мужчине средних лет и девушке с энергичным лицом, сидящим напротив него, и сказал себе: «Эти двое вышли из тени на солнечный свет… а я — я совершил второй подвиг Геракла».

Дорогой доктор! ( фр. )

Скон— небольшого размера британский хлеб быстрого приготовления, традиционно приготовляемый в Шотландии и на юго-западе Англии.

У. Шекспир, «Генрих IV». Пер. В. Морица.