Агата Кристи: Эриманфский вепрь

— У вас нет никаких предложений, месье Пуаро? Мне… мне известна ваша репутация. Мы слышали о вас здесь, в нашей стране.

Пуаро озадаченно сказал:

— В данный момент я ничего не могу предложить. Смысл всего этого ускользает от меня — смысл устроить встречу в этом месте. И даже смысл встречи вообще.

— Деньги, — кратко объяснил Друэ.

— Значит, его не только убили, но и ограбили, этого беднягу Салле?

— Да, у него была с собой очень большая сумма денег, и она исчезла.

— А встреча назначена, чтобы поделить эти деньги, считаете вы?

— Это самая очевидная мысль.

Пуаро покачал головой с недовольным видом.

— Да, но почему здесь? — Он медленно продолжил: — Самое худшее из всех возможных мест для встречи преступников. Однако это место, куда можно приехать на встречу с женщиной…

Друэ нетерпеливо шагнул вперед и взволнованно произнес:

— Вы думаете…

— Я думаю, — сказал Пуаро, — что мадам Грандье — очень красивая женщина. Я думаю, что любой мог бы подняться на высоту десять тысяч футов ради нее — то есть, если б она предложила сделать нечто подобное.

— Знаете, — произнес инспектор, — это интересно. Я никогда не связывал ее с этим делом. В конце концов, она приезжала сюда несколько лет подряд.

— Да, — мягко ответил Пуаро, — и поэтому ее присутствие не привлечет внимания . Это могло быть причиной того, почему выбрали именно Роше-Неж, не так ли?

— Вы подали мне идею, месье Пуаро, — взволнованно произнес Друэ. — Я посмотрю на дело с этой точки зрения.

День прошел без происшествий. К счастью, в гостинице было много провизии. Управляющий объяснил, что беспокоиться незачем, припасов хватит.

Эркюль Пуаро предпринял попытку завести разговор с доктором Карлом Лутцем и получил отпор. Доктор ясно дал понять, что психология — это его профессия и что он не собирается обсуждать ее с дилетантами. Лутц сидел в углу и читал толстый том на немецком языке, посвященный подсознанию, делая выписки и аннотации.

Эркюль Пуаро вышел наружу и забрел в помещение кухни, без определенной цели. Там он завел разговор со старым Жаком, который держал себя высокомерно и подозрительно. Его жена, кухарка, оказалась более приветливой. К счастью, объяснила она, у них имеется большой запас еды в консервах, но лично она невысокого мнения о еде в банках. Ужасно дорогая, а питательности никакой. Господь никогда не говорил людям, что те должны питаться из банок.

Разговор зашел о служащих гостиницы. В начале июля приехали горничные и новые официанты. Но в следующие три недели не приедет никто или почти никто. В основном люди, поднимающиеся наверх, обедают, а потом снова спускаются вниз. Они с Жаком и один официант легко с этим справятся.

— Здесь уже был официант до того, как приехал Гюстав, не так ли? — спросил Пуаро.

— Ну да, действительно, только плохой официант. Ни мастерства, ни опыта. Совсем никакого класса.

— Как долго он здесь пробыл до того, как его сменил Гюстав?

— Всего несколько дней — в середине недели. Естественно, его уволили. Мы не удивились. Это должно было случиться.

— Он не жаловался на несправедливость? — поинтересовался Пуаро.

— О нет, напротив, уехал очень тихо. В конце концов, чего он мог ожидать? Это гостиница высокого класса. Здесь должно быть соответствующее обслуживание.

Пуаро кивнул и спросил:

— Куда он уехал?

— Вы имеете в виду Робера? — Кухарка пожала плечами: — Наверняка вернулся в то неизвестное кафе, из которого приехал.

— Он спустился вниз на фуникулере?

Она с любопытством взглянула на него:

— Естественно, месье. Каким еще путем можно отсюда уехать?

— Кто-нибудь видел, как он уехал? — спросил Пуаро.

Оба, муж и жена, уставились на него.

— Ах! Неужели вы думаете, что кто-нибудь выходит проводить такого неумеху и что ему устраивают грандиозные проводы? Все заняты своими делами.

— Вот именно, — заметил сыщик.

Он медленно пошел прочь, глядя вверх, на здание над ним. Большая гостиница, и только одно ее крыло в настоящее время открыто. В других крыльях много комнат, запертых и с закрытыми ставнями, куда вряд ли кто-нибудь заходит…

Эркюль Пуаро свернул за угол гостиницы и чуть не столкнулся с одним из картежников — с тем, у которого было бледное лицо и светлые глаза. Эти глаза без всякого выражения смотрели на бельгийца. Только губы слегка изогнулись, показывая зубы, словно у злобного коня.

Пуаро прошел мимо него и пошел дальше. Впереди виднелась фигура — высокая грациозная фигура мадам Грандье.