Агата Кристи: Критский бык

Эркюль Пуаро задумчиво смотрел на свою посетительницу.

Он видел бледное лицо с решительным подбородком, глаза скорее серые, чем голубые, и волосы, имевшие редкий, настоящий иссиня-черный цвет — гиацинтовые локоны Древней Греции.

Сыщик отметил деревенский костюм из твида хорошего покроя, но также сильно поношенный, потрепанную сумку и подсознательный вызов, кроющийся за явной нервозностью девушки. И подумал про себя: «Ах да, она из знати графства — но без денег! И ее должно было привести ко мне нечто совершенно необыкновенное».

Диана Мейберли сказала слегка дрожащим голосом:

— Я… я не знаю, сможете ли вы мне помочь, месье Пуаро. Положение весьма необычное.

— Да? Расскажите мне, — ответил Пуаро.

— Я пришла к вам, потому что не знаю, что делать, — сказала Диана. — Я даже не знаю, надо ли что-то делать!

— Вы позволите мне самому судить об этом?

Внезапно кровь прилила к лицу девушки. Быстро, задыхаясь, она произнесла:

— Я пришла к вам, потому что мужчина, с которым я помолвлена вот уже год, разорвал нашу помолвку. — Мисс Мейберли замолчала и с вызовом посмотрела на него: — Вы, наверное, думаете, что я совсем сумасшедшая…

Эркюль Пуаро медленно покачал головой:

— Напротив, мадемуазель, я не сомневаюсь, что вы очень умны. Несомненно, это не моя область деятельности — улаживать ссоры влюбленных, но я хорошо понимаю, что вы об этом знаете. Следовательно, есть нечто необычное в разрыве этой помолвки. Ведь это так, правда?

Девушка кивнула и сказала четким, ясным голосом:

— Хью разорвал нашу помолвку потому, что он думает, будто сходит с ума. Он считает, что сумасшедшие не должны вступать в брак.

Эркюль Пуаро слегка приподнял брови:

— А вы не согласны?

— Я не знаю… Что такое сумасшедший, в конце концов? Все мы немного сумасшедшие.

— Так говорят, — осторожно согласился Пуаро.

— Только когда начинаешь думать, что ты — вареное яйцо или что-то в этом роде, тогда приходится сажать тебя под замок.

— И ваш жених не достиг этой стадии?

— Я совсем не замечаю, — сказала Диана Мейберли, — что с Хью что-то не так. Он… о, он самый здравомыслящий из всех, кого я знаю. Надежный, на него можно положиться…

— Тогда почему он считает, что сходит с ума? — Несколько секунд Пуаро помолчал, затем продолжил: — Возможно, в его семье были сумасшедшие?

Диана нехотя кивнула:

— Его дед был сумасшедшим, я думаю, и еще одна из двоюродных бабушек. Но я хочу сказать, что в каждой семье бывает человек со странностями. Знаете, немного слабоумный, или чересчур умный, или еще какой-то…

Она смотрела на него умоляюще.

Эркюль Пуаро печально покачал головой:

— Мне очень жаль вас, мадемуазель.

Вздернув подбородок, она воскликнула:

— Я не хочу, чтобы вы меня жалели! Я хочу, чтобы вы что-нибудь сделали!

— Что вы хотите, чтобы я сделал?

— Я не знаю… но тут что-то не так .

— Пожалуйста, расскажите мне, мадемуазель, о вашем женихе.

Диана быстро заговорила:

— Его зовут Хью Чандлер. Ему двадцать четыре года. Его отец — адмирал Чандлер. Они живут в Лайд-мэнор. Поместье принадлежит семейству Чандлер со времен королевы Елизаветы. Хью — единственный сын. Он поступил на флот, все Чандлеры моряки — это нечто вроде традиции, с тех пор как сэр Гилберт Чандлер плавал с сэром Уолтером Рейли в тысяча пятьсот каком-то году. Хью стал военным моряком, разумеется. Его отец не хотел слышать ни о чем другом. И все-таки… и все-таки именно его отец настоял на том, чтобы забрать его оттуда!

— Когда это случилось?

— Почти год назад. Совершенно неожиданно.

— А Хью Чандлер был доволен своей службой?

— Полностью.

— Не было никакого скандала?

— С Хью? Совершенно никакого. Он прекрасно справлялся. Он… он не мог понять отца.

— А какую причину назвал сам адмирал Чандлер?

Диана медленно ответила:

— Он не назвал никакой причины. Сказал лишь, что Хью необходимо научиться управлять поместьем, но… но это был только предлог. Даже Джордж Фробишер это понимал.

— Кто такой Джордж Фробишер?

— Полковник Фробишер. Он самый старый друг адмирала Чандлера и крестный отец Хью. Бóльшую часть своего времени проводит в их поместье.

— И что думал полковник Фробишер о намерении адмирала Чандлера отозвать сына из военно-морского флота?

— Он был поражен. Не мог ничего понять. И никто не мог.

— Даже сам Хью Чандлер?