Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– Мой дорогой Ватсон, – произнес такой знакомый голос, – примите тысячу извинений. Я даже представить себе не мог, что это так на вас подействует.

Я ухватил его за локоть.

– Холмс! – вскричал я. – Это вы? Неужели вы живы? Возможно ли, что вы выбрались из этой страшной бездны?

– Погодите, – сказал он. – Вы уверены, что у вас есть силы для разговора? Мое излишне драматичное появление вас серьезно потрясло.

– Со мной все в порядке! Но, право же, Холмс, я просто не верю своим глазам. Боже великий, подумать, что вы, именно вы у меня в кабинете! – Вновь я вцепился ему в рукав и почувствовал под ним худую жилистую руку. – Ну, во всяком случае, вы не призрак, – сказал я. – Мой дорогой, я в восторге, что вижу вас. Садитесь же и расскажите мне, как вы все-таки выбрались живым из этой страшной пропасти.

Он сел напротив меня и закурил сигарету со своей обычной небрежностью. Одет он был в потрепанный сюртук книготорговца, но остальные составные части этого субъекта лежали на столе кучкой белых волос и стопкой старых книг. Холмс выглядел даже более худым и энергичным, чем прежде, но мертвенная бледность его орлиного лица сказала мне, что последнее время он вел нездоровый образ жизни.

– Как приятно потянуться, Ватсон, – сказал он. – Совсем не шутка, когда высокий человек вынужден укорачиваться на фут по нескольку часов в день. А теперь, мой дорогой, что до этих объяснений, то нам, если я могу попросить вас о помощи, предстоит тяжелая и опасная ночная работа. Пожалуй, будет лучше, если я изложу вам всю ситуацию, когда работа будет завершена.

– Я сгораю от любопытства. И предпочел бы услышать все сейчас.

– Вы пойдете со мной ночью?

– Когда скажете и куда скажете.

– Совсем как в былые дни. Мы сможем перекусить, прежде чем настанет время отправляться. Ну, так о пропасти. Мне было нетрудно выбраться из нее по той простой причине, что меня в ней никогда не было.

– Никогда не было?!

– Да, Ватсон, не было. Моя записка вам была абсолютно правдивой. Я не сомневался, что моей карьере пришел конец, когда увидел довольно-таки зловещую фигуру покойного профессора Мориарти на узкой тропке. Я прочел неумолимую решимость в его серых глазах. Поэтому я обменялся с ним несколькими словами и получил его любезное разрешение написать записку, которую вы потом получили. Я оставил ее с моим портсигаром и тростью и пошел по тропке. Мориарти шел за мной по пятам. У обрыва я остановился. Он не вытащил никакого оружия, но бросился на меня и обхватил своими длинными руками. Он знал, что его игра проиграна, и хотел только отомстить мне. Мы закачались на краю обрыва. Однако я знаком с приемами японской борьбы, которые не раз оказывались мне очень полезными. Я выскользнул из его рук, и он с ужасным воплем несколько секунд взбрыкивал ногами и обеими руками цеплялся за воздух. Но не сумел обрести равновесие и свалился с обрыва. Нагнувшись над краем, я наблюдал его долгое падение. Затем он ударился о выступ, отлетел в сторону и с плеском исчез под водой.

Я с изумлением слушал эти объяснения, перемежавшиеся попыхиванием сигареты.

– Но следы? – вскричал я. – Две пары следов вели к обрыву, я их своими глазами видел. И никаких отпечатков обратного следа.

– Произошло это следующим образом. Едва с профессором было покончено, я сообразил, какой счастливый шанс предоставляет мне судьба. Я знал, что Мориарти был не единственным, кто поклялся разделаться со мной. По меньшей мере, еще у троих жажда отомстить мне только увеличится из-за смерти их вожака. Все они крайне опасные люди. Не один, так другой непременно доберется до меня. Однако если весь свет будет убежден в моей смерти, они пустятся во все тяжкие, эти трое. Они перестанут осторожничать, и рано или поздно, но я их уничтожу. Затем настанет время объявить, что я по-прежнему жив. Мозг работает столь стремительно, что, по-моему, я обдумал все это даже прежде, чем профессор Мориарти оказался на дне Рейхенбахского водопада.

Я выпрямился и осмотрел каменистый обрыв позади меня. В вашем живописном изложении случившегося, которое я несколько месяцев спустя прочел с живейшим интересом, вы указываете, что обрыв этот был абсолютно отвесным. Однако не буквально. Кое-где торчали камни, а выше было что-то вроде ниши. Обрыв был настолько высоким, что взобраться на него до вершины представлялось невозможным, но столь же невозможно было пройти по сырой тропке, не оставив следов. Правда, я мог бы повернуть сапоги носками назад, как поступал в подобных случаях, но три следа, ведущих в одном направлении, бесспорно, навели бы на мысль об обмане. В целом выходило, что мне следует рискнуть и полезть вверх. Не слишком большое удовольствие, Ватсон! Внизу подо мной ревел водопад. Я не склонен к фантазиям, но даю слово, что я словно слышал голос Мориарти, проклинающий меня из пропасти. Малейшая ошибка оказалась бы роковой. Не раз, когда пучок травы оставался у меня в руке, вырванный с корнем, или моя ступня соскальзывала с мокрого выступа, я думал, что настал мой конец. Тем не менее, я продолжал взбираться и оказался в нише шириной в несколько футов, поросшей мягким зеленым мхом, где я мог лежать невидимым спокойно и удобно. Там-то я и притаился, мой дорогой Ватсон, когда вы и ваши спутники с такой тревогой и так неэффективно расследовали обстоятельства моей смерти.