Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

A теперь, ознакомив вас с обстоятельствами, касающимися беглого преступника, Стэплтонов, доктора Мортимера и Франкланда из Лафтар-холла, я закончу это письмо тем, что важнее всего, рассказав вам поподробнее о Бэрриморах и, в особенности, об удивительном открытии, сделанном в прошлую ночь.

Прежде всего, напишу вам о проверочной телеграмме, которую вы послали из Лондона с целью удостовериться, что Бэрримор действительно находился дома. Я уже объяснил вам, что, по свидетельству почтмейстера, проверка ни к чему не привела, и что мы не имеем никаких доказательств. Я передал об этом сэру Генри, и он тотчас же, со свойственной ему прямолинейностью, позвал Бэрримора и спросил его, сам ли он получил телеграмму. Бэрримор ответил утвердительно.

– Передал ли ее вам мальчик в руки? – спросил сэр Генри.

Бэрримор казался удивленным и после некоторого раздумья сказал:

– Нет. Я был в то время в кладовой, и жена принесла мне телеграмму.

– Ответил вы на нее?

– Я передал жене, что надо ответить, и она спустилась, чтобы написать телеграмму.

Вечером Бэрримор сам вернулся к этому предмету.

– Я не совсем понял цель ваших утренних вопросов, сэр Генри, – сказал он. – Надеюсь, что они были сделаны вами не потому, что я как-нибудь злоупотребил вашим доверием?

Сэр Генри уверил его, что ничего подобного не имелось ввиду, и для его успокоения подарил ему значительную часть своего прежнего платья, так как прибыл лондонский заказ.

Миссис Бэрримор очень интересует меня. Она тяжеловесная, основательная особа, очень ограниченная, крайне почтенная и склонная быть пуританкой. Едва ли можно себе представить менее чувствительного субъекта. Я передал вам, как в первую ночь она горько рыдала, и с тех пор я не раз замечал следы слез на ее лице. Какое-то глубокое горе постоянно грызет ее сердце. Иногда я спрашивал себя, не мучает ли ее какое-нибудь преступное воспоминание, а иногда подозреваю, что Бэрримор – домашний тиран. Я всегда чувствовал, что в характере этого человека есть что-то особенное, таинственное. Событие же прошлой ночи обострило все мои подозрения.

Само по себе, оно может казаться незначительным. Вы знаете, что вообще я не крепко сплю, и с тех пор, как нахожусь здесь настороже, только дремлю. Прошлой ночью около двух часов я проснулся от шагов человека, прокрадывавшегося мимо моей комнаты. Я встал, открыл дверь и выглянул в нее. По коридору тянулась длинная черная тень человека, который тихо подвигался со свечкою в руке. Он был в рубашке, панталонах, босой. Я едва мог разглядеть его фигуру, но рост говорил мне, что это Бэрримор. Он шел очень медленно и осторожно, и во всем его облике было что-то невыразимо преступное и таинственное.

Я говорил вам, что коридор прерывается балконом, который окружает вестибюль, но что далее он снова начинается. Я подождал, пока Бэрримор скрылся, и затем последовал за ним. Когда я обогнул балкон, он уже дошел до конца дальнего коридора, и я видел по свету, выходившему через открытую дверь, что он вошел в одну из комнат. A надо вам сказать, что все эти комнаты необитаемы, отчего его ночное похождение принимало еще более таинственный характер. Луч света не колебался, из чего я заключил, что Бэрримор стоит, не двигаясь. Я пробрался как можно тише по коридору и заглянул в дверь.

Бэрримор приткнулся к окну, держа свечку у самого стекла. Лицо его было обращено ко мне в профиль и выражало напряженное ожидание. Так стоял он несколько минут. Затем тяжко застонал и нетерпеливым жестом потушил свечку. Я моментально вернулся в свою комнату и вскоре услышал те же прокрадывавшиеся шаги: Бэрримор направлялся обратно. Прошло много времени после того, и я уже слегка задремал, как вдруг услышал, что кто-то поворачивает ключ в замке, но не мог определить, откуда шел этот звук. Я не знаю, что все это значит, но в доме происходит что-то таинственное и мрачное, до чего мы, в конце концов, доберемся. Я не стану надоедать вам своими предположениями, потому что вы просили меня сообщать вам только факты. Сегодня утром мы долго беседовали с сэром Генри и выработали план кампании, основанный на моих ночных наблюдениях. В настоящее время не буду говорит о нем, но, благодаря ему, следующее мое донесение будет очень интересным.

Баскервиль-холл. Октября 15-го.

Дорогой Холмс, если вы не получали от меня особенных новостей в первые дни, то теперь вы признаете, что я наверстал потерянное время, и что события быстро следуют одно за другим. Свое последнее донесение я окончил сообщением о том, что видел Бэрримора у окна, теперь, же у меня скопился такой запас сведений, который должен сильно удивить вас. Обстоятельства приняли такой оборот, какого я не мог предвидеть. С одной стороны они стали за последние сорок восемь часов гораздо яснее, а с другой стороны они сильно осложнились. Но я вам все расскажу, и вы сами рассудите.