Фрэнсис Дункан - Такое запутанное дело. Когда конец близок

– По крайней мере, – заметил Мордекай Тремейн в попытке восстановить утраченные позиции, – вы получаете удовлетворение в достойной оценке при жизни. Вы уже познали успех!

Лицо Адриана Картхэллоу приняло выражение человека, всеми силами хранящего дорогой сердцу секрет.

– Я не похож на вашего идеального убийцу, правда? – произнес он, улыбнувшись. – Мне не приходится скрывать только что созданный шедевр!

Они вышли из студии. Спускаясь по лестнице, хозяин продолжил:

– Всегда сочувствовал несчастным обманщикам вроде Томаса Чаттертона [1] Томас Чаттертон – английский поэт. В 16 лет совершил дерзкую мистификацию: создал манускрипты выдуманного поэта XV века – Томаса Роум. Стихи получили высокую оценку, но никто не поверил в авторство Чаттертона, и он умер в бедности. – ( Здесь и далее примеч. пер .). . Юноша вложил в стихи всю душу и огромный талант, а потом не имел возможности назвать их своими, поскольку таким образом признал бы подлог. Бедняга умирал с голоду на чердаке, хотя должен был по праву купаться в золоте и называться гением!

Мордекай Тремейн растерялся. В аргументации Картхэллоу он явственно ощущал логический сбой, но пока не мог объяснить, в чем конкретно заключалось несоответствие. Снова возникло горькое чувство пустоты, испытанное в тот момент, когда Анита Лейн отказалась продолжить беседу и внезапно повесила телефонную трубку. Вероятно, причиной разочарования послужила прозвучавшая в голосе художника особая, не поддающаяся определению нота.

Прежде чем удалось упорядочить мысли, хозяин и гость вернулись вниз, где продолжалась вечеринка. Войдя в комнату, Мордекай Тремейн сразу обратил внимание на перемену общего настроения. Вместо гула голосов, звона бокалов и бренчания фортепиано, составлявших звуковой фон в ту минуту, когда они с Картхэллоу покидали гостиную, сейчас здесь царила неестественная тишина. Все взгляды сосредоточились на хозяйке. Хелен Картхэллоу разговаривала с седым джентльменом, чьи плечи сохранили военную выправку, а фигура осталась статной, несмотря на зрелый возраст.

Едва они вошли, Хелен непроизвольно вздрогнула. Седовласый джентльмен заметил движение и быстро обернулся.

– Адриан… – заговорила миссис Картхэллоу.

В ее голосе послышалось страдание. На лице художника появилось едкое, саркастичное выражение.

– Не ожидал подобного удовольствия, полковник.

Почтенный джентльмен шагнул ему навстречу. Никто не успел остановить его.

– Грязный подлец!

Кулак точно попал в челюсть. От удара Картхэллоу потерял равновесие и попятился к стене. В уголке рта показалась тонкая струйка крови. Полковник явно собирался продолжить избиение, но двое из гостей уже опомнились и схватили его за руки. Картхэллоу достал из кармана белоснежный платок, вытер кровь и лаконично распорядился:

– Отпустите его!

Мужчины неохотно подчинились. Мордекай Тремейн ожидал, что агрессивный незнакомец снова набросится с кулаками, однако тот застыл перед жертвой с лютой ненавистью во взгляде.

– Вы ведете себя глупо, полковник, – спокойно заявил Картхэллоу. – Подобные поступки никогда не приносят пользы.

– Полагаю, вы не готовы уладить дело, как подобает джентльмену? – ледяным тоном осведомился незваный гость.

– На пистолетах? – уточнил Картхэллоу и презрительно усмехнулся. – Не говорите ерунды! Мы не в восемнадцатом веке и не во Франции. А если имеете в виду кулаки, то я вас разделаю всмятку. В свое время я прилежно занимался боксом; к тому же, гораздо моложе.

Мордекай Тремейн стоял и смотрел на отца Кристины Нил. Вмешиваться в ссору не имело смысла: разбираться с оскорбленным в лучших чувствах противником предстояло самому Адриану Картхэллоу.

Полковник Нил вызывал жалость. Не составляло труда понять мотив, побудивший почтенного пожилого человека ворваться в дом художника, выставившего на посмешище его дочь, каким бы наивным и глупым ни выглядел поступок.

Картхэллоу немного подумал и произнес:

– Разумеется, вы понимаете, полковник, что подобным поведением навлекаете на себя судебное преследование. Но я не испытываю желания зарабатывать на вас капитал. Если немедленно уйдете, то готов отказаться от иска.

Полковник Нил молчал. Лицо в полной мере сохранило выражение ненависти, но сейчас он смотрел на врага так, словно сообразил, что попал в унизительную ситуацию, а попытка продолжить наступление закончится позорной дракой. Наконец Нил повернулся, посмотрел на Хелен и с подчеркнутой вежливостью сказал: