Юлия Ефимова - Пока медведица на небе

– Зачем? – не изменяя себе, продолжил Федор.

– Чтоб забрать у вас сокровища и потом расстрелять, я думаю, без суда и следствия, – она была так спокойна и уверена в той ерунде, которую несла, что Карл, Динка и Галина к этому моменту уже хохотали вовсю, вытирая слезы, лишь один Федор Осипович не понимал юмора.

В этот момент дверь вновь открылась и появился мужчина, немного растрепанный и почему-то с книгой в руке.

– Боженьки ты мой, – начал он с порога так радоваться, будто встретил старых знакомых, – да как же у вас тут весело. А я лежу, скучаю, ну, думаю, сутки порожняком пройдут. Едрёный комбайнер, – еще громче воскликнул мужчина, сделав ударение на букву ё, и с вожделением уставился на Динку. На этих словах Карл напрягся, а девушка откровенно испугалась.

– Какая красавица у вас на руках сидит, – продолжил гость, и все выдохнули, так как Динка держала в руках бутылку виски.

– Давайте знакомиться, – продолжил весельчак с книгой, даже мысли не допустив, что его не рады здесь видеть. – Спешу представиться: Борис, фермер, – сказал он и стал по очереди протягивать руку для приветствия. Когда очередь дошла до Феди, Николай вполне искренне спросил, показывая на портфель у него под мышкой:

– А у вас там что? Сокровища?

Этим вопросом он сорвал шквал смеха и одобрения всех членов «закрытого клуба СВ» и получил предложение присоединиться к компании. Только Федору Осиповичу было не смешно, он еще крепче прижал портфель к груди и под гнетом накопившегося стресса заплакал. Делал он это тихо, чуть-чуть всхлипывая, так что из-за общего веселья окружающие это заметили не сразу.

– Вы что это? – Карл просто не был готов к этому, да, этот Федор – неприятный тип, да, он большая вредина, но так горько плакать могут только дети. Слезы взрослого мужчины Карл был не готов принимать, это был запрещенный прием. – Прекратите сейчас же, – умоляюще сказал он.

Люди в купе замерли, не зная, как себя вести, с одной стороны, все понимали, что ничего предосудительного они не сказали, но с другой – человек-то плачет. Что делать в таких ситуациях, никто не знал, не утешать же, в самом деле, пятидесятилетнего почти лысого детину. Карл взглядом попросил Марину пересесть на его место, а сам уместился рядом с нытиком.

– Что с вами? Мы вас обидели, простите, я уверен, никто не хотел этого, – в знак согласия четыре головы, словно китайские болваны, закивали синхронно. – Это были всего лишь шутки. А давайте выкурим трубку мира, – радостно сказал Карл, словно поймав гениальную мысль.

– Не, Карлуша, здесь курить не дам, – испугалась Галина, в принципе готовая на любые уступки для такого красивого и воспитанного мальчика.

– Я в переносном смысле – выпьем виски и помиримся, – пояснил Карл.

– Эта идея гениальна, едрёный комбайнёр, – обрадовался Борис, до этого как-то опечаленно сидевший в углу. Он очень испугался, что именно его высказывание довело до слез человека, мужчину, взрослого мужчину, ужас.

На столе появились пластиковые стаканы, которые девчонки предусмотрительно принесли с собой.

– Я не буду, – продолжая всхлипывать, сказал Федя.

– Надо, Федя, надо, – сказал Карл, и, как лекарство, направляя его руку, он заставил выпить плаксу.

После первой рюмки в купе наступила тишина, никто не знал, о чем дальше разговаривать, и тут Федя, очень странно опьянев от одной рюмки, сказал:

– А вы мне нравитесь, Карлик, – он поставил кулак под свой подбородок и любовался Карлом, как мать любуется свои сыном-красавцем.

– Я рад, – уже более сдержанно сказал Карл, убедившись, что сосед успокоился, – но давайте вы не будете меня так называть?

– Почему? Это ведь уменьшительно-ласкательное, производное от вашего имени, – спросил Федя.

– Зачем вам меня ласкать? Мне это совсем не нравится, – сопротивлялся пьяной любви Карл.

– Но мне хочется называть вас как-то по-особенному, ведь мы друзья, – немного надувшись, сказал Федя. – Странно, но у меня никогда не было друзей, ума не могу приложить, почему.

– Серьезно, действительно странно, может, вы часто плачете? – то ли шутя, то ли на полном серьезе спросил Карл.

– Вот честное слово, нет, – не уловив иронии, продолжил Федор. – Я в детстве всегда наблюдал за теми счастливчиками, у кого есть друзья, и завидовал им. Они называли друг друга какими-то именами, понятными только им, типа Винт или Болт, это был их код, их тайна. Когда один из таких друзей подходил к мальчишкам на улице и спрашивал: «Болта не видели?» – все сразу понимали, кого он имеет в виду. Потому что они вместе были сила, а силу все уважают. У нас с вами обязательно должна быть общая тайна.