Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 27. Дело о нервном соучастнике

Гамильтон Бюргер, окружной прокурор, массивный мужчина, поднялся со своего места после слов судьи Хойта:

— Дело штата Калифорния против Сибил Харлан.

— Ваша честь, — начал Бюргер. — Это предварительное слушание. На предварительном слушании следует определить, совершено ли убийство, и если это так, то есть ли вероятная причина считать подсудимого виновным в этом преступлении. В обычных случаях, — продолжал он, — предварительные слушания проходят организованно, вырабатывая заключение. Но когда адвокатом обвиняемой стороны является мистер Перри Мейсон, мы сталкиваемся с юридической пиротехникой, перекрестными допросами, драматическими утверждениями и целым рядом приемов, которые, по мнению прокуратуры, совершенно не должны иметь место на предварительном слушании. Поэтому я решил, что буду проводить это предварительное слушание самостоятельно, без всей этой излишней драмы.

Судья Хойт сурово посмотрел на Перри Мейсона.

— Суд не имеет желания лишать подсудимую ее прав, — сказал он. — Но суд признает, что иногда предварительными слушаниями ловко и искусно манипулируют, так что они выходят далеко за рамки того, что имелось в виду законодателями. Вы хотите сделать какое-либо заявление, мистер Мейсон?

— Никакого. — На лице Мейсона была маска ангельской невинности. — Я полагаю, суд не собирается лишать адвоката права на перекрестный допрос.

— Конечно нет, — резко сказал судья Хойт. — Но перекрестный допрос должен проводиться пристойно и строго в рамках закона.

— Спасибо, ваша честь, — сказал Мейсон так, будто судья оказал ему великую милость.

— Продолжайте, — рявкнул судья Хойт на окружного прокурора, явно раздраженный поведением Мейсона, но пока не находя оснований для выговора.

— Я вызываю доктора Джулса Оберона, — сказал Гамильтон Бюргер.

Доктор Оберон вышел на место свидетеля и отрекомендовался как врач, хирург, помощник коронера и эксперт в области патологии. Он заявил, что осуществлял вскрытие тела Джорджа К. Латтса.

— Что послужило причиной смерти?

— Револьверная пуля тридцать восьмого калибра, которая прошла через грудь и частично повредила левую общую сонную артерию.

— Это было причиной смерти?

— Да, сэр.

— Где была пуля?

— Я обнаружил ее в теле при вскрытии.

Доктор Оберон достал из кармана маленький пузырек и сказал:

— Это — запечатанный пузырек. Я положил сюда пулю и листок бумаги со своей подписью, а затем закупорил стеклянной крышкой. Я вынимал пулю лишь один раз для того, чтобы ее могли исследовать эксперты по баллистике. Затем я снова положил пулю и запечатал пузырек.

— Жертва умерла мгновенно?

— Думаю, он мог сделать несколько шагов по ступенькам.

— Доктор, учитывая, что тело было обнаружено лежащим на ступеньках вниз головой, можно ли заключить по характеру его ранения, что погибший шел по ступенькам до того, как умер?

— Да, он мог сделать несколько шагов вверх по лестнице, а затем упасть вниз.

— Какой была траектория пули?

— Снизу вверх. Латте стоял лицом к убийце, а нападавший держал пистолет примерно на уровне его бедра.

— Вы знаете время, когда наступила смерть?

— Да, сэр. Мистер Латте умер между четырьмя двадцатью и четырьмя сорока.

— Как вы определили время смерти?

— По температуре тела и по состоянию пищи в желудке.

— Вы сами знаете, когда он ел?

— Лишь с чужих слов.

— Тогда я больше не буду вас спрашивать об этом, — заключил Бюргер. — Можно задавать перекрестные вопросы.

— Теперь, — сказал судья Хойт, — мистер Мейсон, я предоставляю подсудимой все права. Но хочу предостеречь, что на этот раз суд не допустит лишних вопросов. Перекрестный допрос должен соответствовать вопросам, заданным на прямом допросе.

— Нет вопросов, — сказал Мейсон.

Судья Хойт нахмурил брови.

— Вызовите Герберта Докси, — распорядился Гамильтон Бюргер.

Появился Докси. Заняв место свидетеля, он показал о своих родственных связях с Джорджем Латтсом, о том, что он видел покойного в день убийства, при последнем контакте с покойным они вместе вышли из офиса корпорации, сели в машину и поехали в ресторан, где покойный съел тарелку овощного супа, гамбургер с луком и кусок тыквенного пирога с чашкой кофе.

— Когда это было?

— В три двадцать.

— Что случилось потом?

— Мистер Латте сказал, что у него есть еще дела, а я поехал домой.

— Вы уверены во времени?

— Да, сэр.

— Почему вы так уверены?