Татьяна Полозова - Волк в овечьей шкуре

–Хм, дайте-ка подумать. – Наигранно задумалась она. – Пожалуй. Она в последнее время встречалась с каким-то мужичком, я не знаю его имени, но он был женат и Глория поставила себе цель увести его из семьи, во что бы то ни стало. Опустив моральные терзания, скажу, что я не одобряла ее выбора.

–Почему? – Усмехнувшись, спросила я, и Кристина поняла, чем это вызвано.

–Не потому что аморально связываться с женатым. – Сразу ответила она. – Поймите, это не самое безнравственное, что случалось в нашей жизни. – Горестно улыбнулась девушка. – Просто эти отношения никуда не заведут. Тот, кто не бросил жену изначально, не бросит ее никогда. – Крис говорила, обращаясь преимущественно ко мне, словно давала тонкий намек, не касающийся Глории.

–А что если жена его бросит? – Я ответила с той же интонацией. Мы перебрасывались спокойными фразами, которые только на первый взгляд относились к делу, и только мы понимали истинный подтекст нашего диалога. На Марлини, сосредоточенно наблюдавшего за нами, никто не обращал внимания. – Тогда дорога свободна.

–Не каждая жена бросит мужа из-за любовницы. Любовницы приходят и уходят – супружеские узы остаются.

–Тонкая философия. – Язвительно отметила я. – Но разве стоят эти узы тех страданий, которые приносит с собой предательство близкого человека.

–Но, может быть, стоит поискать причину предательства в себе. – Размеренно сказала Кристина, от чего мурашки пробежали по моей спине.

«Майкл все рассказал… Все рассказал посторонней девице… Рассказал все о нас…. Ей… Как теперь смотреть ей в глаза, если она думает, что я сплю с Марлини? Она смотрит на меня и на Питера и думает, что мы… мы вместе… О, Господи! Да какая ей разница? Какое это отношение имеет к делу? Здесь мы агенты ФБР, а она свидетель и все! Остальное никого не касается!» – Думала я про себя, смотря в глаза девушки. Она не отводила взгляда, но я не заметила в нем ни тени насмешки, иронии или злорадства. Отнюдь, она будто бы сожалела о произошедшем, будто бы сочувствовала мне.

–Кристина, – вступил, наконец, в диалог Питер. – А как складывались ее отношения с Джеффри Саммерсом? Мы знаем, что он был влюблен в нее.

Крис посмотрела на моего напарника так, будто бы он нес несусветную глупость.

–И что? Вы тоже много в кого влюблены и что с того? Он, конечно, остолоп, но вы же не скажете мне, что это он придушил Глорию? Смешно!

Марлини выглядел осаженным, как пятилетний мальчишка.

–Так или иначе, – попыталась я возразить, но Кристина перебила меня.

–Знаете, я ведь влюбилась в него. – Неожиданно переменила она тему для разговора. – Думаю, потому что нашла в нем что-то похожее на себя. Он также проклят как и я. – Я не сразу поняла, о ком идет речь, также как и Питер. Мы просто оцепенели, выслушивая ее. – Проклят на одиночество. Мы как два прокаженных в лепрозории: похожие и никому не нужные, отрешенные. Люди боятся одиночества и бегут от тех, кто им болен, боясь заразиться сами. Но все к одному концу. – Только тут я поняла, что речь идет не о каком-то невиданном ухажере Кристины, не о Глории и вообще не о расследовании. Речь шла о Майкле. Кристина попыталась исповедоваться мне, сняв груз с плеч. Но я не могла уже смотреть на нее и повернулась, направившись к дверям, но ее хрупкий голос заставил остановиться. – Все по-разному болеют одиночеством. Кто-то судорожно ищет лекарство, кто-то создает ажиотаж вокруг себя, кто-то убивает, а кто-то ревнует. – С каждым ее словом на меня накатывала волна боли, перемешанная со странным чувством, похожим на то, когда тебе выговаривают правду, которую ты сам от себя скрывал долгие годы. – Он ревновал Вас не из-за любви, а от одиночества. Раньше такого не было, потому что он видел, или, по крайней мере, чувствовал, что и Вы одиноки. Это сближало вас двоих, давало вам опору, чтобы плыть по течению. А теперь Вы перестали быть одинокой, Вы одна из тех немногих кто нашел лекарство. И это разозлило его, разозлило, что не он его нашел и не он им стал.

Кристина закончила свою проникновенную речь, которой бы наверняка было место на конкурсе ораторского искусства, и я поняла, что по моему лицу текут горячие слезы.

–Я отпустила его. Он может искать лекарство для себя. – Не поворачиваясь, ответила я, сглотнув.

–А нужно ли оно ему? Отпустили ли Вы его? Или себя? Дали ли Вы свободу ему или себе? – Риторически спросила она, но я уже не могла говорить и вылетела из квартиры, забыв о Питере, о нашем расследовании, о том, зачем мы на самом деле пришли к Кристине.