Агата Кристи - Десять негритят / And Then There Were None

Роджерс обошел вокруг стола, собирая тарелки из-под мяса. Вдруг он остановился со стопкой тарелок в руках и чужим, испуганным голосом сказал:

– Кто-то бежит…

Все уже услышали – на террасе раздавались громкие поспешные шаги.

И сразу, без всяких слов, поняли, что будет дальше…

Словно сговорившись, все вскочили. И так, стоя, смотрели на дверь.

Появился доктор Армстронг, бурно дыша.

– Генерал Макартур… – произнес он.

– Мертв! – Слово вырвалось у Веры с силой взрыва.

– Да, он умер… – сказал Армстронг.

Настала пауза. Молчание было долгим.

Семеро переглядывались, не зная, что сказать.

Шторм налетел, когда тело старика уже вносили в дом. Все собрались в холле и молча смотрели на него.

Дождь загрохотал по крыше, зашипел по камням.

Пока Блор и Армстронг поднимались со своей ношей по лестнице, Вера Клейторн вдруг повернулась и вошла в пустую столовую.

Там все было так, как они оставили. Нетронутый десерт стоял на буфете.

Вера подошла к столу. Она простояла возле него минуту или две, когда в комнату вошел Роджерс. Увидев ее, он остановился. В его глазах застыл немой вопрос.

– О, мисс, я только зашел взглянуть… – проговорил он.

Громким хриплым шепотом, удивившим ее саму, Вера сказала:

– Вы были правы, Роджерс. Взгляните. Их всего семь…

Генерала Макартура положили на кровать. Осмотрев его в последний раз, Армстронг вышел из комнаты и спустился вниз. Его ждали в гостиной.

Мисс Брент вязала. Вера Клейторн стояла у окна, глядя на шепелявый дождь. Блор сидел на стуле, как статуя, положив руки на колени. Ломбард нервно вышагивал по комнате. В дальнем углу комнаты в старинном «дедушкином» кресле сидел судья Уоргрейв. Его глаза были полуприкрыты.

Они открылись, едва в комнату вошел доктор. Чистым звонким голосом судья спросил:

– Ну, что, доктор?

Армстронг был очень бледен.

– Никаких признаков сердечной недостаточности, – сказал он. – Макартура ударили сзади по затылку дубинкой, залитой свинцом, или чем-то вроде того.

Все заговорили разом, но пронзительный голос судьи снова прорезал поднявшийся было шум:

– Вы нашли орудие убийства?

– Нет.

– Однако вы уверены, что все было именно так, как вы говорите?

– Совершенно уверен.

– Теперь наше положение окончательно прояснилось, – тихо сказал Уоргрейв.

Всем сразу стало ясно, кто здесь главный. Все утро судья провел на террасе, съежившись в своем кресле, никуда не ходил, ничего не делал. Однако теперь он принял управление ситуацией на себя с той легкостью, которая рождается из многолетней привычки к власти. Он точно председательствовал в суде.

Прокашлявшись, Уоргрейв заговорил снова:

– Сегодня утром, джентльмены, я, сидя на террасе, наблюдал за вашей активностью. Сомневаться в целях ваших передвижений не приходилось. Вы обыскивали остров в поисках неизвестного убийцы?

– Совершенно верно, сэр, – ответил Ломбард.

– Вне всякого сомнения, – продолжил судья, – вы пришли к тому же выводу касательно смертей Энтони Марстона и миссис Роджерс, что и я, – а именно, что ни самоубийствами, ни простым совпадением они быть не могут. Очевидно, вы также сделали определенные выводы о том, какие цели преследовал мистер Оуэн, заманивая нас на свой остров?

– Он сумасшедший! – хрипло сказал Блор. – Маньяк.

Уоргрейв кашлянул.

– Скорее всего. Но это ничего для нас не меняет. Наша главная задача – выжить.

– Но на острове никого нет, я уверен, – дрогнувшим голосом произнес Армстронг. – Ни души.

Судья погладил подбородок и тихо сказал:

– В том смысле, который вы имеете в виду, – никого. Я сам пришел к такому выводу сегодня рано утром. И мог бы сразу сказать вам, что ваши поиски ни к чему не приведут. Тем не менее я абсолютно уверен, что «мистер Оуэн» – будем называть его тем именем, которое он сам для себя избрал, – присутствует на этом острове. В высшей степени. При сложившемся положении вещей, суть которого сводится к тому, чтобы наказать определенных индивидуумов за преступления, совершенные ими, но неподсудные закону – не более и не менее, – есть лишь один способ достижения этой цели. Мистер Оуэн мог попасть на остров только одним путем с нами.

Это совершенно ясно. Мистер Оуэн – один из нас…

– О, нет, нет, нет…

Это был голос – вернее, стон – Веры. Судья обратил на нее свой проницательный взгляд и сказал:

– Моя дорогая юная леди, сейчас не время отказываться смотреть фактам в лицо. Нам всем грозит серьезнейшая опасность. А. Н. Оуэн – один из нас. И мы не знаем, кто именно. Из десяти человек, прибывших на этот остров, троих уже можно исключить. Энтони Марстон, миссис Роджерс и генерал Макартур вне подозрений. Итого остается семеро. И среди этих семерых, с вашего позволения, негритят один – поддельный.