Агата Кристи - Десять негритят / And Then There Were None

Вере было не по себе в то утро. Она избегала общества Эмили Брент, чувствуя отвращение к старой деве.

Сама мисс Брент сидела за домом, подальше от ветра. Она вязала. Каждый раз, взглядывая на нее, мисс Клейторн видела бледное мертвое лицо в обрамлении мокрых волос, в которых запутались водоросли… Лицо хорошенькой женщины – может быть, даже чересчур хорошенькой, на свою беду, когда-то, – но теперь не доступное ни жалости, ни страху.

А Эмили Брент все сидела и вязала, спокойная и убежденная в своей праведности, как прежде.

На главной террасе расположился в кресле судья Уоргрейв. Голова у него была втянута в плечи. Стоило Вере взглянуть на него, и она видела молодого человека на скамье подсудимых – голубые глаза, белокурые волосы и озадаченное, испуганное лицо. Эдвард Ситон. Вера представляла себе, как судья своими руками надевает на него черный капюшон смертника и начинает оглашать приговор…

Немного погодя мисс Клейторн решила спуститься к воде. Она дошла до самого дальнего края острова, где на галечном пляже сидел старик и смотрел в открытое море.

При звуке ее шагов Макартур вздрогнул. Он повернул голову – в его взгляде была странная смесь ожидания и одобрения. Ее это напугало. Минуты две генерал смотрел на нее, не отрываясь.

«До чего странно. Он как будто знает…» – подумала она.

Тут он сказал:

– А, это вы! Вы пришли…

Вера села рядом с ним.

– Вам нравится сидеть здесь и смотреть на море?

Макартур тихо кивнул.

– Да, – сказал он. – Приятно. По-моему, здесь хорошо ждать.

– Ждать? – резко переспросила мисс Клейторн. – Чего вы ждете?

– Конца, – спокойно произнес генерал. – Вы ведь тоже знаете? Это же правда? Что мы все ждем здесь конца?

– О чем вы? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Никто из нас не покинет этот остров, – серьезно ответил Макартур. – Таков план. Вы и сами прекрасно знаете. Возможно, вы пока не поняли одного – какое же это облегчение!

– Облегчение? – удивленно повторила Вера.

– Да, – продолжал он. – Хотя… вы ведь еще очень молоды, вам только предстоит это понять. Но вы поймете! Вы еще испытаете благодатное облегчение, когда осознаете, что все кончено и не надо больше тащить этот груз. Вы тоже это когда-нибудь почувствуете…

– Я вас не понимаю, – хрипло сказала мисс Клейторн.

Она судорожно сжимала и разжимала пальцы. Ей вдруг стало страшно рядом с этим тихим, молчаливым солдатом.

– Понимаете, я ведь любил Лесли, – задумчиво сказал Макартур. – Я очень ее любил…

– Лесли – это ваша жена? – спросила Вера.

– Да, моя жена… Я любил ее – и гордился ею. Она была такой хорошенькой – и веселой…

Помолчав какое-то время, он продолжал:

– Да, я любил Лесли. Вот почему я это сделал.

– Вы хотите сказать… – начала Вера и осеклась.

Генерал тихо кивнул.

– Что толку отпираться теперь – раз уж мы все равно умрем… Я послал Ричмонда на смерть. Полагаю, что в каком-то смысле это было убийство. Любопытно… Убийство – а ведь я всегда считал себя абсолютно законопослушным человеком! Но тогда все выглядело совсем иначе. Я ни о чем не жалел. «Так ему и надо!» – вот что я думал в то время. Но после…

Неожиданно жестким голосом Вера спросила:

– Да, а что было после?

Макартур рассеянно покачал головой. Вид у него был озадаченный и даже немного огорченный.

– Не знаю. Я… я не знаю. Потом все изменилось. Не знаю, догадалась ли Лесли… вряд ли. Просто я вдруг перестал что-либо в ней понимать. Она как будто ушла куда-то далеко-далеко, и я больше не мог до нее дотянуться. А потом она умерла – и я остался один…

– Один… один… – повторила за ним Вера, и скалы эхом вернули ее голос.

– Вы тоже будете радоваться, когда придет конец, – произнес генерал.

Встав, Вера резко крикнула:

– Я не понимаю, о чем вы!

– Я знаю, дитя мое, – сказал он. – Я знаю…

– Ничего вы не знаете. И не понимаете…

Макартур снова стал смотреть в море. Казалось, он больше не замечал ее присутствия.

Вдруг генерал тихо и нежно спросил:

– Лесли?..

Когда Блор с веревкой на плече вернулся из дома, то застал доктора Армстронга там же, где и оставил, – тот стоял и глядел в пропасть.

– А где мистер Ломбард? – затаив дыхание, спросил Блор.

– Пошел проверять какую-то теорию, – небрежно ответил Армстронг. – Вернется через пару минут… Послушайте, Блор, я беспокоюсь.

– Мы все волнуемся.

Доктор нетерпеливо взмахнул рукой.

– Конечно, разумеется. Я не о том. Я насчет старого Макартура.