Ник Картер - Тайна каторжника

– Поступайте, как знаете, – ответил Каддль.

– Вы неисправимо упрямы, – резко произнес Ник Картер.

– Нет, сударь, – уныло отозвался Каддль, – я беспомощный арестант, который знает некую тайну и не имеет права ее выдать.

– Возможно, что вы теперь и говорите правду, но возможно, что вы и обманываете меня. Я хотел бы знать еще одно: та Зара, которой предназначалось это извещение, ваша сестра?

– Нет! По крайней мере, я не допускаю этой мысли. Скажу только, что на самом деле существует другое лицо, того же имени, к которому это извещение может относиться.

– А кто тот Филипп, которого убрали с дороги?

– На этот вопрос я отказываюсь отвечать!

– Как угодно, – произнес Ник Картер и встал, – быть может, вы хотите спросить еще что-нибудь?

– Хотелось бы, – ответил Каддль, – нельзя ли мне узнать, кто вы такой?

– Я Ник Картер! Слышали, быть может, обо мне?

Каддль был озадачен. Он привстал, но тотчас же снова присел. Два раза он открыл рот, как бы желая что-то сказать, но оба раза раздумывал, предпочитая молчать.

– Мне кажется, вас тяготит нечто такое, от чего вам хотелось бы избавиться, – приветливо сказал Ник Картер.

– Я хотел бы задать вам несколько вопросов, мистер Картер, – нерешительно проговорил Каддль, – но я знаю, что не имею на это права, так как арестантам разрешается говорить только тогда, когда их спрашивают.

– Спрашивайте, сколько угодно. Но этим я отнюдь не хочу сказать, что отвечу на все ваши вопросы.

– Извольте. Что именно побудило вас явиться ко мне? Без серьезного повода вы не стали бы подвергать меня допросу.

– Откровенно говоря, – ответил Ник Картер, – я нашел четки на улице совершенно случайно и не менее случайно обнаружил, что они содержат извещение на телеграфном языке. Таинственность этого дела меня заинтриговала и я задался целью узнать, в чем дело, тем более, что в данном случае совершено, по меньшей мере, два преступления! Знаете ли вы патера Бриена?

– Знаю.

– Ему я показал вот эти четки и он сразу заявил, что их изготовили вы. Впрочем, четки находятся в моих руках не более суток.

– Не будете ли вы любезны сказать мне, где именно вы их нашли?

– Могу, на тротуаре на углу Четвертой улицы и авеню Пенсильвания, в Вашингтоне. Судя по наружному виду, они пролежали там день, а то и того меньше. Еще что хотите знать?

– Ничего больше, мистер Картер. Позвольте лишь поблагодарить вас за вашу любезность.

– Быть может, вы из благодарности теперь ответите мне на те вопросы, на которые вы раньше отказались отвечать?

– К крайнему сожалению, не могу. Не смею, хотя и рискую навлечь на себя ваше недовольство, но в то же время я искренне хотел бы заслужить ваше расположение.

– Не похоже, – заметил Ник Картер.

Каддль, помолчав немного, заговорил:

– Могу вам сказать только одно, мистер Картер! Я два раза уже собирался ехать к вам в Нью-Йорк, чтобы поговорить с вами, правда, еще до того, как я попал в тюрьму. Затем я два раза намеревался вызвать вас сюда в надежде на то, что вы мне поможете!

– Когда именно это было?

– В первый раз вскоре после того, как я был отлучен, а во второй раз несколько дней спустя после моего прибытия в тюрьму!

– Я вас положительно не понимаю, Каддль! – воскликнул Ник Картер, глядя на арестанта. – И больше вы ничего не хотите мне сказать?

– Нет, мистер Картер! При всем желании не могу! Дайте мне хоть подумать! Начальник тюрьмы, конечно, знает ваш адрес, а я спустя некоторое время сообщу вам все, что вам угодно знать!

– Хорошо! Теперь нам больше говорить не о чем, – произнес Ник Картер и нажал кнопку электрического звонка.

Явился начальник тюрьмы. Каддль уже встал и стоял у двери.

– Вы закончили, мистер Картер? – спросил начальник тюрьмы.

– Да.

Был вызван надзиратель, который отвел Каддля в его камеру.

Ник Картер пересказал начальнику тюрьмы всю свою беседу с Каддлем и закончил словами:

– Будьте уверены, каждая нитка, изготовленная Каддлем, представляла собой какое-нибудь извещение, даже та, которую он делает для вашей дочери.

Начальник тюрьмы был глубоко возмущен тем, что Каддль провел его, и он, несомненно, выместил бы свою злобу на арестанте, если бы Ник Картер не успокоил его.

– Не наказывайте его, – сказал он, – конечно, не из-за того, чтобы потакать ему, а для того, чтобы уличить его в его проделках. Я ему дал понять, что ничего не скажу вам об его секретных извещениях, так что, если вы оставите его в покое и не дадите ему понять, что посвящены в его тайну, то он будет спокоен и даже, пожалуй, попробует снова послать кому-нибудь такое своеобразное извещение.