Найо Марш - Последний рубеж. Роковая ошибка

– Я по-другому понимаю сущность христианства, – пробормотал Планк. – Мы с моей хозяюшкой принадлежим к англиканской церкви.

– В каком-то смысле, – обратился Аллейн к Фоксу, – можно сказать, что Харкнесс – нечто среднее между Адамом и Старым моряком [62] Старый моряк – герой «Поэмы о старом моряке» английского поэта-романтика Сэмюэла Тэйлора Кольриджа, в которой повествуется о старом «морском волке», который убил альбатроса, что повлекло за собой возмездие. . «Женщина ввела меня в соблазн, и я ел…» [63] Имеется в виду библейское сказание об Адаме и Еве, изложенное в первой книге Библии – «Книге Бытия». , помните? А затем наступило отвращение к себе, вызвавшее потребность признаться в содеянном перед всеми и умереть.

После непродолжительного молчания Фокс кашлянул.

– А как же пуговица? – спросил он.

– Ну, раз ее хозяин отсутствует, и спросить его мы не можем, остается гадать. Я полагаю, он пошел на выгон, чтобы посмотреть место, где Бруно прыгнул, и увидел мертвую Дульси – Дульси, которая угрожала сдать своих дружков-наркоторговцев. Ну, и оставаясь верным своему статусу влиятельной теневой фигуры, Луи решил, что он «ничего не видел», и потихоньку уехал из «Лезерс». Плохо, что пуговицу обронил.

– Да, – покачал головой Фокс, – «ошеломительного успеха», как вы это называете, в расследовании дела мы не добились. Самоубийство прохлопали, крупную рыбу в деле о наркотиках упустили, только пару мелких рыбешек поймали. А попутно пострадал наш юный друг. Как он, кстати, мистер Аллейн?

– Пойдем его проведаем, – предложил Аллейн.

Рики выписали из больницы. В гостиничном номере его встречали Джулия, Джаспер и Трой. Фарамонды принесли виноград, книги, шампанское и свежие сэндвичи с лангустами, потому что предыдущие сразу разлетелись. Джулия принялась рассказывать, как, с их точки зрения, прошла «вечеринка Каса».

– Дорогой Рики, – сказала она, – ваш папа́ был прекрасен. – А потом, обращаясь к Трой: – Нет, великолепен! Вы ведь подтвердите, мистер Фокс? – обратилась она к Фоксу, но, к его облегчению, не стала ждать ответа. – Так вот, ну и грохот же стоял! А бедный, разнесчастный Кас силился его перекричать, прямо Ной во время потопа. Тут ничего смешного нет, конечно, но такое сравнение само собой приходит в голову. Зрелище было довольно впечатляющее. Особенно когда он указал на нас и воскликнул, что мы – прожигатели жизни… египетские, уж не знаю, почему египетские. А потом эти… умышленные действия в отношении себя, так ведь, кажется, говорят, и… и… – Джулия осеклась. – Согласитесь, – обратилась она к Аллейну, – когда случается нечто по-настоящему ужасное, человек не должен опускаться до фальшивых ахов и охов. Понимаете? Ну, когда делают вид, что скорбят, а на самом деле – нет. Как вы считаете?

– Полагаю, уважающий себя человек – не должен.

– Именно, – кивнула Джулия. – Это все равно что говорить о покойнике с благоговением, которого на самом деле не испытываешь. – Она повернулась к Рики и наградила его одной из своих самых ослепительных улыбок. – Ну и опять же, благодаря вашему отцу мы стали свидетелями только сцены бури, как ее назвали бы в пьесе Шекспира. Потому что после того, как выломали дверь, занавес тут же закрылся, а потом вышел ваш папа́, как капельдинер в театре, и спросил, есть ли среди присутствующих врач, а потом сообщил, что произошел несчастный случай и попросил всех тихонько разойтись. Что мы и сделали. Конечно, если бы мы видели… – Джулия осеклась и изменилась в лице. – Все было бы совсем иначе.

Рики вспомнил, какое у нее было лицо, когда она увидела Дульси Харкнесс. В голове всплыли слова Джаспера: «Ужас от чьей-либо смерти ощущается в полной мере, только если ты ее видел».

Джулия и Джаспер стали собираться, и Аллейн вышел их проводить. Джаспер коснулся его руки и, дождавшись, когда Джулия пройдет вперед и сядет за руль, спросил:

– Что касается Луи… Это как-то связано с наркотиками?

– Мы полагаем, что есть такая вероятность.

– Мне иногда приходили в голову подобные мысли, но я их решительно отметал. Мы ни разу в жизни не видели наркомана.

– А если бы видели, – повторил Аллейн слова Джулии, – все было бы совсем иначе.

В номере его ждали Фокс, Трой и Рики, довольные тем, что Фарамонды уехали.

Аллейн обнял Трой.

– Ну что ж, Фокс, – сказал он. – Завтра будет новый день.