Найо Марш - Последний рубеж. Роковая ошибка

– Прунелла Фостер.

– Молодец.

– Скажите, с медицинской точки зрения и исключительно теоретически: если имела место грязная игра, то каким образом она могла быть осуществлена?

– Ну вот, вы снова за свое! Нет ничего, на это указывающего! Все свидетельствует о самоубийстве, в которое я не могу поверить. Всё. Если, – с горечью добавил Шрамм, – не найдено что-то еще.

– Насколько мне известно, нет.

– Ну, тогда… – Он сделал невыразительный жест, видимо означавший конец разговора.

– Доктор Шрамм, в ее смерти есть один аспект, о котором я хотел бы вас спросить. Зная теперь о ваших особых отношениях, я испытываю неловкость, задавая этот вопрос, понимаю, как неприятно вам возвращаться к этим обстоятельствам…

– Господи боже мой! – взорвался он. – Неужели вы думаете, что я с утра до вечера не «возвращаюсь к этим обстоятельствам»? Железный я, что ли? – Он вскинул вверх руки. – Простите! Вы делаете свою работу. Что вы хотели спросить?

– Насчет не до конца растворившихся таблеток, найденных в горле и на языке. Вы не видите здесь никакой несообразности? Насколько я знаю, таблетки эти легко растворяются в алкоголе. Предполагается, что причина, по которой она не проглотила их, состоит в том, что она потеряла сознание сразу после того, как положила их в рот. Но – простите, если скажу несуразность – разве те таблетки, которые она уже проглотила, успели бы вызвать потерю сознания? В любом случае она не могла быть без сознания, когда клала эти последние таблетки в рот. Я никак не могу этого понять.

Доктор Шрамм обхватил лоб ладонью, нахмурился и медленно покачал головой.

– Простите, – сказал он. – Небольшой приступ мигрени. Да. Таблетки. Вы знаете, что она запивала их виски, а, как вы сами заметили, в алкоголе таблетки растворяются легко и быстро.

– А вам не кажется, что в этом случае они должны были бы раствориться и у нее во рту?

– Я предполагаю, что эти таблетки она уже не запивала виски, иначе бы их проглотила.

– Вы считаете, что миссис Фостер была в достаточном сознании, чтобы положить эти четыре таблетки в рот, но в недостаточном, чтобы запить или проглотить их? Ага, понимаю.

– А что еще могло случиться? У вас есть другие предположения?

– У меня? Я предположений не строю – нам это не позволено. Да, кстати, вы не знаете, составляла ли миссис Фостер завещание – я имею в виду, совсем недавно?

– Об этом, – ответил доктор Шрамм, – я понятия не имею. – И после короткой паузы добавил: – Что-нибудь еще?

– Не знаете, есть ли среди персонала некие Дж. Эм. Джонсон и Марлина Биггз?

– Не имею ни малейшего представления. У меня с руководством отеля нет никаких дел.

– Разумеется, нет. Глупо было спрашивать вас. Выясню у кого-нибудь другого. Если не возражаете, могли бы мы взглянуть на комнату?

– Я вас провожу. – Шрамм нажал кнопку вызова на своем столе.

– Не беспокойтесь, пожалуйста. Просто назовите номер комнаты, мы сами найдем дорогу.

– Нет-нет. Даже не думайте.

Его возражения были прерваны появлением медсестры, которая остановилась в дверях. Это была миловидная, слегка напыщенная дама, чей впечатляющий бюст, обтянутый халатом с профессиональной эмблемой, выдавался далеко вперед.

– Сестра, – обратился к ней доктор Шрамм, – не окажете ли вы мне любезность немного постоять здесь на боевом посту? Я только провожу наших гостей наверх. Я жду звонка из Нью-Йорка.

– Конечно, – безо всякого выражения ответила она.

– Вы, должно быть, сестра Джексон? Очень рад с вами познакомиться. Не уделите ли вы нам минуту-другую? – вклинился Аллейн.

Она в упор посмотрела на доктора Шрамма, и тот нехотя представил:

– Старший суперинтендант Аллейн.

– И инспектор Фокс, – добавил Аллейн. – Может быть, оставим доктора Шрамма дожидаться своего международного звонка, а вы – если вас это не слишком затруднит – покажете нам дорогу в комнату миссис Фостер?

Медсестра продолжала смотреть на доктора Шрамма, и тот начал было: «Да нет, все в порядке, я…», но в этот момент зазвонил телефон. Сестра Джексон сделала движение к аппарату, но Шрамм сам снял трубку:

– Да. Да. Это я. Да, соедините.

– Пойдемте? – сказал, обращаясь к медсестре, Аллейн и открыл дверь.

Шрамм кивнул ей, и медсестра вышла в коридор, словно ее вели под узцы.

– Поедем на лифте? – спросил Аллейн. – Был бы вам чрезвычайно признателен, если бы вы вошли с нами в комнату. Есть один-два вопроса, касающихся места трагедии, которые не совсем прояснены в протоколах. Местные коллеги попросили нас осмотреть комнату. Это всего лишь формальность, но власти всегда весьма щепетильны в подобного рода делах.