Николас Блейк - «Улыбчивый с ножом». Дело о мерзком снеговике

– Это профессор Стил, мадам, – подсказал тот. – Профессор Харгривз Стил.

«Боже! – подумала Джорджия. – Неудивительно, что его лицо показалось мне знакомым. Оно достаточно часто появляется в прессе». Харгривз Стил был одним из выдающихся ученых, эксперт по тропическим болезням, который также написал несколько учебников. Из-за известности, которой он пользовался, ученое сообщество склонно было считать его отчасти шарлатаном. Однако, учитывая достижения Стила, затруднительно было придерживаться подобного мнения. Снова взглянув на прославленного ученого, Джорджия увидела, что он ставит карточку меню уголком на ноготь большого пальца и вращает, как волчок, – губы поджаты с шаловливой сосредоточенностью. С тем же выражением лица он проделал этот трюк с блюдцем, стаканом воды, шестипенсовиком и надломленной спичкой. Казалось, Стил совершенно не замечал окружающих людей, и действительно, никто, кроме Джорджии, не проявлял к нему ни малейшего интереса. А жаль, подумала она, потому что прежде не видела такой ловкости рук.

Снова поймав на себе взгляд ученого, Джорджия опустила голову. И вскоре обратила свой взор на Питера Бретуйэта. На сей раз она испытала шок совсем иного рода. Сначала Джорджия подумала, что молодой человек, верно, пьян, но сообразила, что для этого он еще недостаточно долго здесь пробыл. Рот у него приоткрылся, он сжал руками стол, взгляд остекленел, как у… что же это могло быть, если не самая безумная влюбленность? Джорджии стало неприятно при виде перемены, произошедшей с этим оживленным, своеобразным лицом; ей стало еще противнее, когда она поняла, что смотрит крикетист, так недвусмысленно себя выдавая, на мадам Альварес.

Эта женщина величаво переходила от столика к столику, осведомляясь у гостей, всем ли они довольны. Муж больше не сопровождал ее. Джорджия заметила, как другие гости обменялись лукавыми усмешками, когда мадам Альварес приблизилась к столику спортсмена, и он пригласил ее сесть на свободный стул. В умоляющем взгляде Питера и в полуигривом-полусобственническом ответе этой напыщенной дамы было нечто, что испортило Джорджии весь вечер. Тем не менее она сама была женщиной, а значит, не могла не поддаться желанию узнать, что же такое в мадам Альварес влекло к ней этого молодого человека. Она лет на двадцать старше. Красота, как и голос и царственный вид, наверняка была ненатуральной. Джорджия представляла, как под воздействием страха или гнева с хозяйки клуба спадает маска, обнажая личность совершенно заурядную. Эти морщинки недовольства, опущенные уголки губ довольно просто объясняли ее поведение. Но какое объяснение могло быть у Питера Бретуэйта? А Элисон обычно не ошибается в своих суждениях.

– Это, по-моему, слишком. Не правда ли, дорогая? – прошептала Джорджия. – Я не одобряю похищения младенцев.

Элисон посмотрела на нее широко раскрытыми, невинными глазами.

– Я же сказала, что у нас будут свои утешения. Бедный Питер, уж он-то вовсю наслаждается.

– Но что он в ней находит?

– Тайну. Тайну женственности. Или, возможно, он просто добросердечный малый.

Однако подруга крепко сжимала свою золотистую театральную сумочку, отметила Джорджия. Значит, есть какие-то вещи, которые даже Элисон переносит с трудом. Что ж, если Питер Бретуэйт предпочтет эту стареющую фальшивую мадам красавице Элисон, он заслуживает того, что его ожидает.

Джорджия с радостью восприняла предложение подруги выпить кофе в салоне. Позабавил ее еще и переполох, который вызвало появление там Элисон. Честолюбцы, еще не удостоившиеся весьма сомнительного отличия в виде упоминания в ее колонке, более или менее открыто состязались за внимание журналистки. Родившиеся на вершине социальной лестницы обращались с ней с настороженной учтивостью. Сама Элисон порхала, как бабочка, от группы к группе, щебетала в своей неподражаемой манере, слушала, очаровательно наклонив голову, отчего мужчины думали – обманутые бедняжки, – какая же она умная и милая. И только когда они сели за бридж, Джорджия осознала, что веселость подруги этим вечером не вполне натуральная. На ее взгляд, играла Элисон из рук вон плохо и после двух робберов отказалась от дальнейшего участия в партии.

Джорджия тоже решила, что с нее довольно. Также ей хотелось познакомиться с профессором Харгривзом Стилом, безусловно, казавшимся здесь самым интересным посетителем. Но ни в одном из помещений нижнего этажа профессора найти не удалось. Джорджия одна поднялась наверх, восхищаясь прекрасными пропорциями лестницы и площадки, изящной лепниной на стенах. Она снова почувствовала беспокойство. Действующая на нервы жара, едва уловимая тревожность в атмосфере этого места… За дверью, выходившей на площадку лестницы, Джорджия услышала голоса. Полагая, что это еще одна комната для гостей, она едва не шагнула туда, когда сообразила, что голоса принадлежат мадам Альварес и Питеру Бретуэйту.