Николас Блейк - «Улыбчивый с ножом». Дело о мерзком снеговике

– Ни то, ни другое. Это по поводу твоей живой изгороди.

– Живой изгороди?

– Послушай, и я тебе объясню. – Держа перед собой отпечатанный бланк, Найджел Стрейнджуэйс начал читать: – «В соответствии с положениями парламентского акта – пом-пом-пом – я, нижеподписавшийся, инспектор по наблюдению за состоянием шоссе – пом-пом – настоящим уведомляю вас и требую, чтобы вы немедленно укоротили, подрезали и подровняли вашу живую изгородь, примыкающую к дорогам графства – пом-пом, – а также подстригли боковые стороны, находящиеся поблизости от дорожной насыпи, и молодые побеги сверху на означенных изгородях, по крайней мере, перпендикулярных долине, и укоротили, срезали или обрубили ветви деревьев, кустов и густых посадок – пом-пом-пом, – таким образом, чтобы они не наносили ущерба означенным дорогам в виде тени, и солнце и ветер не лишались бы возможности проникать туда из-за них, и убрали срезанный с них материал». Пом. Ну, разве не великолепно? Язык Мильтона. Кто бы мог подумать, что в душе инспектора по наблюдению за состоянием шоссе таится такая поэзия? – «…чтобы они не наносили ущерба означенным дорогам в виде тени, и солнце и ветер не лишались бы возможности проникать туда из-за них».

Найджел начал напевать эту фразу на мотив речитатива.

– Что случится, если мы ослушаемся инспектора по наблюдению за состоянием шоссе?

– На нас пожалуются мировому судье.

– Ну слава богу, – усмехнулась Джорджия. – Я-то сначала подумала, что нам грозит новая неприятность.

И так оно и было, хотя ни один из них просто не мог этого предвидеть. Кому придет в голову, что уведомление из Совета сельского округа может причинить какие-то неприятности, не говоря уже о том, чтобы изменить ход истории, или что можно спасти Англию подрезанием живой изгороди. Однако так и получилось. Впоследствии Джорджия видела эти грандиозные события словно балансирующими, как ангелы схоластов на кончике иглы, на нескольких крохотных и сомнительных условиях. «Если бы мы купили коттедж в любом другом месте Англии, нам не пришлось бы подстригать живую изгородь самим, поскольку Девоншир – единственное графство, где землевладельцы по-прежнему обязаны подстригать свои изгороди, выходящие на дорогу. Если бы солнце не выглянуло в то утро, я, вероятно, оставила бы эту работу садовнику. Если бы любой другой человек подстригал ее, то, скорее всего, не заметил бы медальона – Найджел часто повторял, что от моего глаза ничто не ускользает, – бедненький, сам он такой близорукий; и даже если бы его нашли, только обладающий любознательностью моего мужа человек взял бы на себя труд внимательнее рассмотреть его. А говоря о любознательности, стоит ли забывать о сороке? Наверняка всю эту кашу заварила она. Да, если бы у этой сороки не случился приступ клептомании, медальон никогда не попал бы в живую изгородь. Что лишь доказывает, что порой преступление совершается к пользе…»

Светившее в окно коттеджа солнце усиливало бледность Найджела. Подобно многим другим чертам его внешности, например, взъерошенным волосам цвета пакли или по-детски надутой нижней губе, бледность эта была обманчива. На здоровье Найджел никогда не жаловался, в характере его не было ничего ребяческого: вы понимаете это, едва встретившись с ним взглядом, – на вас смотрят немного отстраненно умные, добрые глаза, которые в любой момент готовы сузиться, вспыхнув самым пристальным вниманием. Джорджия прекрасно знала, каким самодостаточным человеком был ее муж, однако порой ей нравилось притворяться, будто он нуждается в уходе, а Найджел подыгрывал жене со сдержанной, полной любви насмешливостью.

Сейчас Джорджия думала: «Разве я смогу когда-нибудь оставить мужа? Он так во мне нуждается. Но, предположим, мне опять приспичит куда-нибудь отправиться, а такое желание может возникнуть в любой момент. Я должна заранее против него вооружиться».

– Совершу-ка я, пожалуй, сама набег на изгородь, – произнесла она. – Сегодня утром.

Найджел что-то помычал в ответ, уткнувшись в газету. Джорджии вдруг захотелось довести до его сведения свое настроение и вытряхнуть из кокона безмятежного спокойствия.

– Ты не будешь возражать, если я тебя покину, Найджел?

Он снял очки в роговой оправе и с интересом посмотрел на жену:

– Ради другого мужчины? Я бы сказал, что буду весьма рассержен.

– Я имею в виду, что снова отправлюсь путешествовать.

– Ты говоришь о какой-то конкретной экспедиции?