Николас Блейк - «Улыбчивый с ножом». Дело о мерзком снеговике

Через мгновение Джорджия неслышно устремилась вниз с холма. Обогнув дом по широкой дуге, она постепенно приблизилась к шоссе. Джорджия по-прежнему ничего не видела, кроме смутного света автомобильных фар. Она должна подобраться поближе, должна. Вдоль дороги тянулась высокая, густая живая изгородь – граница владений майора. Под ее прикрытием Джорджия по шажку продвигалась вперед. Наконец перед ней появилось бледное полотно дороги. Джорджия скатилась в канаву вдоль изгороди. Раздвинула ее ветки.

На обочине дороги стоял грузовик, водитель сгорбился в кабине, будто спал. Что ж, он-то, может, и спал, но про остальных сказать этого было нельзя – одетые в лохмотья, похожие на бродяг мужчины, с полдюжины или больше, выгружали из грузовика деревянные ящики и вносили их через калитку на землю майора Кестона. Ящики казались очень тяжелыми для своего размера: мужчины переносили их по двое. Пока Джорджия наблюдала, вдалеке возник призрачный свет автомобильных фар. Вероятно, кто-то стоял на страже, так как задний борт грузовика быстро подняли и закрепили, и запоздалый автомобилист не увидел ничего примечательного, разве что грузовик на обочине, водитель которого решил отдохнуть. В следующую минуту мужчины снова взялись за дело. Скорость и строгая слаженность их работы никак не сочетались с их лохмотьями, очевидно, фальшивыми. Не прошло и десяти минут, как грузовик, освободившийся от ящиков, снова затарахтел, удаляясь в ночь.

– Говорите, ящики казались тяжелыми?

– Ну каждый из них мошенники-оборванцы переносили по двое, – ответила Джорджия.

Сэр Джон Стрейнджуэйс посмотрел на племянника.

– Полагаю, это объясняет почти все, – произнес тот.

Они втроем сидели в квартире, которую Найджел и Джорджия держали в качестве пристанища для своих наездов в Лондон. После ночных маневров на Ярнолдской ферме миновало три дня. На следующее утро Найджел уехал в город, предоставив Джорджии самой справляться с любопытством и нетерпением, насколько это было в ее силах. Позднее он позвонил и попросил ее присоединиться к нему, но твердой рукой повесил трубку, когда жена принялась задавать вопросы. Даже когда Джорджия приехала, Найджел ничего не объяснил, и сдерживаемое возбуждение, которое угадывалось под его спокойствием, довело жену до крайней степени любопытства. Затем в тот вечер появился дядя Найджела и заставил Джорджию повторить, что именно она увидела из-за живой изгороди, и как раз в процессе повторения вдруг забрезжил свет.

– А теперь, – промолвила она, лукаво улыбаясь сэру Джону, – два молчуна, возможно, заговорят. Или нам нужно посмотреть, не стоит ли за дверью мужчина в маске, припавший ухом к замочной скважине?

С преувеличенной осторожностью Джорджия подкралась к двери и театральным жестом распахнула ее. И увидела широкую, облаченную в макинтош спину.

– О! – воскликнула она, захлопывая дверь. – Там… там действительно мужчина!

– Да, – кивнул сэр Джон. – Это один из моих сотрудников.

Джорджия молча села и в изумлении уставилась на него. Сэр Джон Стрейнджуэйс меньше всего походил на официальное лицо. Уютно устроившись в глубоком кресле, он напоминал смышленого, косматого терьера. Пожалуй, лучше всего его характеризовало слово «безобидный». Всякий раз, когда Джорджия бросала взгляд на его неухоженные, обвисшие рыжеватые усы, бесформенное серо-коричневое пальто, на эту трубку с чашкой из кукурузного початка, дымившую, как геенна огненная, у нее возникала иллюзия, будто перед ней домовладелец из пригорода, например бакалейщик на покое, который только что вернулся из своего сада, где с удовольствием трудился, а теперь снял садовые перчатки и уселся послушать радиопрограмму мистера Миддлтона о цветоводстве. Требовалось серьезное усилие, чтобы напомнить себе, что вообще-то сэр Джон возглавлял в Скотленд-Ярде Отдел безопасности. Только когда вы замечаете его глаза – голубые, но темнее, чем у Найджела, глубоко посаженные, мечтательные, внезапно вспыхивавшие живым интересом или рассматривавшие вас с улыбкой, от которой в уголках глаз собирались морщинки, – вы начинаете сознавать, какое положение занимает этот человек.

– Ну, все равно, – проговорила Джорджия, приходя в себя, – я знаю, в чем тут дело.

– Неужели? – Сэр Джон вынул изо рта трубку, которую сжимал пожелтевшими зубами, и почесал в ухе ее черенком.

– Да, знаю. Контрабанда.

Возникла короткая пауза.