Томас Фрэнк - Шерлок Холмс и Священный Меч

Мы проскользнули внутрь, в покинутое здание. Последняя карта была еще не разыграна, и мы с Холмсом уже не в первый раз попадали в подобную отчаянную передрягу. Своими длинными пальцами он ухватил меня за руку и повел вперед. И тут в глаза нам внезапно хлынул поток слепящего света, а легко узнаваемый голос с пришепетыванием произнес:

– Добрый вечер, джентльмены. Как приятно, что вы решили навестить меня.

Что-то тяжелое обрушилось на мою голову и, беспомощно взмахнув руками, я упал. В следующий миг меня опутало какой-то сетью, видимо, металлической. Под ее тяжестью я никак не мог подняться, к тому же падение притупило чувствительность. Но я все-таки повернул голову и увидел озаренное светом морщинистое желтое лицо Чу Санфу, склонившегося надо мной. В руке у него был флакон. С улыбкой скорее презрительной, чем насмешливой, он наклонил его, и из флакона посыпались кристаллики, которые лопались прямо у меня на глазах. Заклубилось какое-то легкое облачко, в ноздри ударил странный запах, и я потерял сознание.

Ощущение было такое, будто мои веки склеились. Потом я понял, что они просто отяжелели и, чтобы их разомкнуть, требовалось слишком большое усилие. Странные вещи творятся иногда с человеком. Я не знал, ни где, ни как долго длится мое беспамятство, и вдруг, словно по волшебству, мой разум окунулся в омут логических рассуждений. Все было не так с самого начала. Еще до того как мы попали в плен к Чу Санфу.

Первой ошибкой, разумеется, было то, что умирающего Крутерса принесли в наши апартаменты, а упоминание имени нашего заклятого врага стало первым сигналом тревоги. Дополнительная информация, предоставленная Майкрофтом Холмсом, позволила наметить общие контуры расследования, появление Дитса дало возможность кое-где наложить краски на полотно. Холмс, с его блистательным умом, сумел соединить два дела в одно, но сейчас впечатление складывалось такое, будто нас умело провели. Он предвидел похищение Священного Меча, но, к моему изумлению, не предотвратил воровства, и теперь эта религиозная реликвия находится в руках врага.

Мы опередили Чу Санфу в его путешествии в Венецию, но не смогли помешать ему покинуть жемчужину Адриатики вместе со своим сообщником Феноменом Максом. Сами же мы последовали за призрачным огоньком надежды в Берлин. Холмс превзошел самого себя, отыскав неизвестную доселе гробницу в Долине царей, мы в пух и прах разгромили наемников Чу, но покинули поле боя, ничего, насколько я мог понять, не выиграв от своей победы. Еще в поезде, возвращаясь из Луксора, Холмс упомянул, что наконец-то получил необходимую информацию, но по возвращении, не воспользовавшись предоставленными в его полное распоряжение силами, не только сам угодил в ловушку, но еще и меня прихватил с собой. И все это случилось с человеком, слывущим одним из замечательнейших умов Англии!

Англосаксов обвиняли в ненасытном любопытстве, иногда в необузданном воображении, но в этот миг мной владел практицизм, унаследованный от стойких и выносливых предков.

Ватсон, думал я, ты всего-навсего заурядный британец. Если ты и стяжал славу, то как биограф, и твой несравненный друг еще ни разу тебя не подводил. Если кто-нибудь из вас и мастер в логике, то это он и уж никак не ты. Если, как великодушно заметил однажды Холмс, его и поддерживает твоя вера, то тебе не след падать духом. Вспомни, как сражались солдаты Ее Величества при Ватерлоо. Вспомни, как бились моряки Нельсона в Трафальгарском сражении. Даже смерть бесстрашного морского волка не подорвала их стойкости. Стой же насмерть и ты.

Глаза мои раскрылись, причем не только в переносном смысле. Я лежал, глядя вверх на остатки того, что когда-то было койкой. Такого рода двойные койки используют на военных кораблях. У меня слегка кружилась голова, к тому же меня снедал стыд за мысли, которые только что теснились в моей голове. Какая там, к черту, логика! Меня просто чем-то одурманили. Таков был бы диагноз любого доктора.

Со стоном я спустил ноги на пол и сел.

– Вернулись в страну живых, Ватсон?

Как радостно было слышать голос моего друга! Присмотревшись, я увидел его стоящим у зарешеченного окна, единственного, если не считать двери с металлическим засовом, отверстия в этой тесной комнате.

– Где мы, Холмс?

– В камере, значительно выше первого этажа.

Холмс энергично возился с окном, и я не без труда поднялся на ноги, чтобы оказать посильную помощь.