Артур Таболов - VIP

— Зачем им холдинг?

— Политика. Они хотят контролировать всё кабельное телевидение. Рекламные потоки их не интересуют. Интересует влияние на настроение общества. Как видите, Ирина, намерения у них очень серьезные. И у них достаточно средств, чтобы добиться своего.

— Если они такие всемогущие, зачем им договариваться со мной? Они и так могут получить холдинг. Для этого есть много способов, и все способы они знают.

— Схема, которую они предложили, самая простая. Все остальные сложнее.

— Допустим, я отдаю акции. Где гарантии, что они выполнят свои обязательства?

— Гарантий нет. Вам придётся положиться на их слово.

— И с этим вы прилетели в Париж? А то сами не знаете, чего стоит слово чиновника, даже самого высокопоставленного!

— Я прилетел в Париж, потому что меня об этом попросили. Я знаю этих людей. Они словами не бросаются.

— До тех пор, пока не чихнул начальник. После этого они берут под козырек и все свои обещания забывают. Скажете, не так?

— Бывает и так. Но я не вижу причин, по которым в это дело может вмешаться начальство. Руководителям фирмы важно решить проблему. Если они её не решат, вот тогда вмешается начальство. И последствий я не могу предсказать. Вижу, что мне не удаётся вас убедить. Но не спешите говорить «нет». Обещайте подумать. И вы сами поймёте, что это оптимальный выход.

— Подумать обещаю. Но это всё, что я могу обещать. А этим серьезным людям передайте, чтобы они подумали о гарантиях. О настоящих гарантиях, а не о пустых словах.

— Передам, — пообещал адвокат.

— Вы не обидитесь, если я вас не провожу? — спросила Ирина. — Я живу сейчас не в Париже, ехать довольно далеко.

— Не обижусь. Поезжайте. И будьте осторожны. Мне не нравится перспектива снова увидеть вас в Лефортово.

Она допила виски, надела очки и вышла из бара. Захаров еще немного посидел за столиком, обдумывая разговор. Что ж, он не добился согласия, но выполнил всё, о чём просил Файнберг. Ирина умная женщина. Она обещала подумать. Подумает и поймёт, что другого выхода у неё нет. А Файнберг пусть позаботится о гарантиях. Так он ему и скажет.

До начала регистрации на московский рейс оставалось полтора часа. Захаров решил зайти в дьюти-фри купить что-нибудь домашним. Не каждый день ему приходится бывать в Париже, неудобно возвратиться с пустыми руками. Выходя из бара, он заметил, что двух странных пассажиров за столиками нет. Он не заметил их и на борту самолёта. Случайно увидел уже в Шереметьево, они садились в полицейский микроавтобус.

Через день Николай Николаевич передал Панкратову пленку с записью разговора адвоката Захарова с Ириной Керженцевой в баре аэропорта Шарля де Голля. Запись была сделана теми двумя странными пассажирами, из-за которых задержали вылет самолёта в Москве. Это были опытные сотрудники службы наружного наблюдения, задействованные Николаем Николаевичем. Было очень непросто всё организовать за такое короткое время: получить французские визы и успеть на рейс, которым вылетал адвокат. Но Николай Николаевич был гением логистики, у него всегда получалось то, за что он брался.

— Качественная работа, — сделал ему Панкратов комплимент, передавая десять тысяч долларов за выполненное задание. — Если бы так умела работать наша полиция, мы бы жили в другой России.

— Но мы с вами собирали бы в ней пустые бутылки, — усмехнулся Николай Николаевич. — В обозримом будущем это нам не грозит. В советские времена у меня был знакомый цеховик. Он всегда говорил: чем вы недовольны? У режима огромные запасы энергии — энергии косности, бюрократизма, разгильдяйства. Только эту энергию нужно уметь обращать себе на пользу.

— Он умел?

— Научился. Хоть и не сразу. Сначала отсидел восемь лет. Зато сейчас у него банк на Урале и несколько заводов. Прослушку телефонов Захарова снимаем?

— Пока нет, — ответил Панкратов. — Пусть будет.

Вернувшись домой, он два раза прослушал плёнку и позвонил Игорю Касаеву:

— Есть новости, нужно обсудить.

Ферма, на которой жила Ирина Керженцева, занимала около двадцати гектаров на южном склоне местных холмов, выращивали Каберне Фран и делали из него красное вино, по качеству не намного уступающее знаменитому Шато Лафит-Ротшильд. Вино закупали лучшие рестораны и элитные магазины Парижа. Хозяйство процветало, но несколько последних лет были плохими — то нестерпимая жара, то дожди. Все разговоры за ужином в большой семье фермера с взрослыми сыновьями и дочерями, их женами и мужьями были о погоде. Нынешнее лето никаких природных аномалий не обещало, урожай должен был получиться обильным, с виноградом высшего качества, как в самые лучшие годы.