Артур Таболов - VIP

Но машину забирать не стоило. С раной трудно вести, да и могут проследить тачку, слишком приметная. Он вызвал такси, доехал до квартала Прадо, пересел в другую машину, на северной окраине города снова сменил такси и приказал ехать по автодороге А55. Километров через восемьдесят мелькнул указатель: «Сен-де-Пре, 27 км».

— Что это за Сен-де-Пре? — спросил Лежнёв.

— Рыбацкий посёлок, месье.

— Сворачивайте.

— Там же ничего нет, — удивился таксист.

— Мне ничего и не надо.

На поселковой почте Лежнёв узнал, кто сдаёт жилье, и через час облегченно улегся на кровать в просторной комнате с окном на море. Дом принадлежал неразговорчивому пенсионеру, бывшему капитану рыболовного сейнера. Его восьмилетний внук сбегал за поселковым врачом. Тот снял повязку, осмотрел рану и сказал то же, что и хирург в больнице HТtel-Dieu de Marseille:

— Вам повезло, месье. Чуть правее, и никто бы вам не помог. Болит?

— Есть немного.

— Потерпите, сейчас пройдет.

Он промыл рану, сменил повязку, вколол промедол.

— Постарайтесь поменьше двигаться. На днях рану зашьём, через пару недель будете, как новый. Ваше имя, месье?

— Поль.

— Фамилия?

— Зачем вам фамилия?

— Нужно сообщить в полицию. Серьезное ножевое ранение. Такой порядок.

— Без этого не обойтись? — спросил Лежнёв, вкладывая в руку доктора банкноту в 500 евро. — Какая там рана! Так, царапина. Стоит ли беспокоить полицию?

Доктор был молодой, практика в небогатом поселке небольшая, 500 евро для него были деньги.

— Пожалуй что и не стоит, — подумав, согласился он. — Вот если бы огнестрельная рана…

Лекарство подействовало, боль ушла. На смену ей пришла лютая, опаляющая злоба, от которой раздувались ноздри и до скрежета сжимались зубы. Ну, сука! Ну, тварь! Ты за это заплатишь!

Он включил лэптоп и быстро набрал:

«В Генеральную прокуратуру России…»

Ему было о чём рассказать московским прокурорам.

Дед Павла Лежнёва, воевавший в Добровольческой армии генерала Врангеля, последний раз видел русские берега в ноябре 1920 года с борта одного из судов, на которых бежали от захвативших Крым большевиков остатки белогвардейских частей и гражданские с до смерти перепуганными домочадцами. Но до конца жизни он считал себя русским патриотом, активно работал в Русском общевойсковом союзе, в семье говорили только по-русски, детей учили русскому языку, читали русские книги.

Отец Павла окончил в Париже военное училище, во время оккупации Франции немцами умело воевал в маки, за что был награжден орденом Почетного легиона. Он и сына хотел определить по военной части, но Павел решительно воспротивился. Он с детства увлекался машинами, сам ремонтировал «пежо» отца. В семнадцать лет устроился учеником автослесаря в гараж «Рено», уже через три года ему доверяли регулировку двигателей, а потом и обкатку болидов. Один из тренеров команды заметил бесстрашие и молниеносную реакцию Павла и начал готовить из него гонщика. И вот наконец свершилось то, о чём он не смел мечтать: трасса Хьюсден-Зольдер, Гран-при Бельгии, будоражащий кровь рёв болидов, стремительно летящая лента зрителей на трибунах. Десятое место. Для молодого гонщика огромный успех. У лидера команды Фернандо Алонсо обозначился соперник.

С профессиональной карьерой было всё хорошо. Плохо было с другим — не было денег. Не то чтобы совсем не было, но не хватало, чтобы жить так, как должен жить пилот Формулы-1. После гонок товарищи по команде разъезжались по домам на «ягуарах» и «мерседесах», а он садился в старый «пежо» отца. Это было унизительно. Унизительно было брать деньги у Люсьены Дюруа, бездетной вдовы богатого лавочника, на склоне лет пустившейся во все тяжкие. Она очень боялась, что молодой любовник её бросит, и составила завещание в его пользу, чтобы привязать его к себе. Но до её денег еще нужно было дожить, как и до гонораров Алонсо. А деньги были нужны сегодня, сейчас.

Идею, которая родилась у него, когда он проезжал по загородному шоссе мимо дорожной техники, Павел воплотил в жизнь с хирургической точностью, не задумываясь о дальних последствиях, как не задумывается о них всецело захваченный одной своей мыслью подросток. Люсьена охотно приняла приглашение покататься по пустынным ночным шоссе. В заранее намеченном месте Павел вывернул руль, «феррари» на скорости в сто километров врезалась в асфальтовый каток. Люсьену, не пристегнутую ремнем безопасности, чтобы не помять платье, выбросило через лобовое стекло и расплющило о железо. От удара Павел разбил голову о переднюю стойку, но сознания не потерял. Извлек из-под сиденья фляжку «Мартеля», влил в себя сколько смог и отшвырнул фляжку далеко в сторону. Но оказалось, что недостаточно далеко. Её нашел полицейский, экспертиза обнаружила на ней отпечатки его пальцев, прокуратура выдвинула обвинение в предумышленном убийстве. Суд не счёл обвинение доказанным, Павлу дали два года тюрьмы, а Международная федерация автогонщиков приняла решение о его пожизненной дисквалификации.