Роберт ван Гулик - Судья Ди за работой

— Мы со старшей сестрой два дня делали его, господин! — гордо сообщил он. — Поэтому нам не хотелось, чтобы Акай его заграбастал. Мы любим Бессмертного Ли, хоть он и такой жалкий, безобразный!

Судья спросил, показав на фигуру, изображенную его детьми на фонаре:

— Знаешь ли ты его историю? — Когда мальчик покачал головой, его отец продолжил: — Много-много лет назад Ли был очень красивым молодым алхимиком, который прочитал все книги и овладел всеми колдовскими науками. Он мог отделить свою душу от тела и парить в облаках, оставив внизу пустую плоть, а потом вернуться в нее, спустившись на землю. Но однажды, когда Ли неосторожно оставил свое тело в поле, на него набрели крестьяне. Они решили, что это брошенный труп, и похоронили его. Так что когда Ли спустился, он обнаружил, что его прекрасное тело исчезло. В отчаянии он занял валяющееся на обочине тело старого и увечного бродяги и навсегда поселился в этой уродливой оболочке. Хотя позже он нашел эликсир жизни, ему так и не удалось исправить эту свою ошибку, поэтому в ряды Восьми Бессмертных он вступил таким вот Ли с Железной клюкой, Бессмертным Бродягой.

Мальчик поставил фонарь.

— Я его больше не люблю! — вымолвил он с презрением. — Я скажу старшей сестре, что Ли был глупцом, который получил по заслугам!

Преклонив колени, он пожелал отцу и Хуну доброй ночи и убежал.

Судья Ди наблюдал за ним со снисходительной улыбкой. Он поднял фонарь, чтобы задуть в нем свечу. И вдруг застыл. Он смотрел на высокую фигуру Бессмертного Бродяги, отразившуюся на оштукатуренной стене. Затем нерешительно повернул фонарь и увидел призрачную тень искалеченного старика, медленно движущуюся вдоль стены, а затем исчезнувшую в саду.

Глубоко вздохнув, судья задул свечу и поставил фонарь на пол. С печалью в голосе он обратился к Хуну:

— Все-таки ты был прав, Хун! Все наши сомнения разрешились, по крайней мере те, что касаются смертного бродяги. Он был глупцом. Что до Бессмертного Бродяги — тут я не вполне уверен. — И чуть улыбнувшись, он добавил: — Когда мы соизмеряем наши знания не с тем, что нам известно, а с неведомым, мы просто невежественные глупцы, все мы! Пойдем-ка теперь к моим госпожам.

— Тебе придется платить за четвертую дюжину фаршированных крабов! — с удовольствием сообщил Ма Жун Цзяо Таю, убирая в коробочку игральные кости.

— Они того стоили, — причмокнув губами, отозвался Цзяо Тай и одним глотком осушил чашу с вином.

Два дюжих помощника судьи Ди сидели за маленьким столом у окна на втором этаже трактира «Беседка зимородка», который им особенно нравился своей кухней. Со второго этажа трактира, расположенного на берегу протоки, что с севера на юг пересекала город Пуян, открывалась изумительная картина вечернего солнца, опускающегося за западную городскую стену.

С улицы донеслись бурные аплодисменты. Ма Жун высунул голову в окно и оглядел толпу, собравшуюся на берегу.

— Это те странствующие актеры, что приехали четыре дня назад, — сообщил он. — Днем они показывают акробатические номера, а вечером представляют исторические драмы.

— Знаю, — сказал Цзяо Тай. — Торговец рисом Ло помог им арендовать для этих постановок двор старого даосского храма. На днях Ло приходил в суд за разрешением. С ним был глава труппы — с виду приличный малый, Бао его зовут. Труппа состоит из его жены, дочери и сына. — Он наполнил свою чашу и добавил: — Я и сам не прочь посмотреть их представление; люблю хорошее лицедейство с фехтованием. Но пока наш судья в отъезде и за все отвечаем мы, не следует надолго оставлять управу.

— Что ж, сейчас у нас, по крайней мере, лучшие места для обозрения их акробатических выкрутасов, — удовлетворенно заметил Ма Жун.

Он повернул свой стул к окну и положил руки на подоконник. Цзяо Тай последовал его примеру.