Роберт ван Гулик - Судья Ди за работой

— Сядь, Хун, и выпей чашку чая! Прости, что сегодня все текущие дела я взвалил на тебя. После ухода гостей я собирался пойти в канцелярию и поработать, но мастер Лин оказался еще более словоохотлив, чем обычно. Он только что ушел.

— Не было ничего особо важного, ваша честь, — сказал старшина, наливая чай себе и судье. — Единственной моей заботой было подгонять писарей. Сегодняшний праздник уже целиком овладел их мыслями.

Хун сел и сделал глоток, осторожно приподнимая большим пальцем левой руки свои косматые седые усы.

— Что ж, праздник Бумажных фонариков в разгаре, — сказал судья и положил на стол белую розу. — И коли у нас нет ничего неотложного, мы на этот раз можем позволить себе тоже отдохнуть от дел.

Старшина Хун кивнул.

— Прямо перед полуднем в канцелярию прибыл надзиратель северного квартала, чтобы доложить о происшествии, ваша честь. Старый бродяга свалился в глубокий водосток на задней улице, недалеко от жилища мастера Лина. Он ударился головой о лежащий на дне острый камень и умер. Наш врач произвел вскрытие и подписал свидетельство о смерти от несчастного случая. Бедняга был одет в лохмотья, даже без шапки и с не подвязанными седыми лохмами. Да еще и калека. Должно быть, споткнулся, отправляясь с рассветом на поиски выпивки. Шен Па, глава гильдии нищих, не смог его опознать. Вероятно, несчастный прибыл в город, надеясь на щедрое подаяние в дни праздника. Если никто не придет за телом, завтра же мы кремируем его.

Судья Ди оглянулся на своего старшего сына, который толкал кресло за колонны, заменявшие одну из стен зала. Судья рявкнул:

— Оставь в покое это кресло, и делайте то, что я велел! Все трое!

— Да, господин! — хором откликнулись три мальчугана.

Они ринулись со двора, а судья Ди сказал Хуну:

— Вели надзирателю закрыть водосток как положено и устрой ему хорошую выволочку. Он обязан следить за тем, чтобы улицы вверенного ему квартала содержались в надлежащем порядке. Кстати, мы рассчитываем, что вечером ты присоединишься к нашему скромному семейному обеду, Хун!

Старик поклонился с довольной улыбкой.

— Сейчас, ваша честь, я иду запирать канцелярию. Через полчаса вернусь в покои вашей чести.

Когда старшина ушел, судья Ди подумал, что ему тоже следует пойти и сменить официальное платье из жесткой зеленой парчи на удобную домашнюю рубаху. Но ему так не хотелось лишаться охватившего его наконец в опустевшем зале покоя, что он решил выпить еще чашку чая. В парке за стеной тоже наступила тишина: народ разошелся по домам к вечернему рису. Поставив чашку, судья подумал, что, возможно, не следовало ему отпускать на этот вечер Ма Жуна и двух других помощников, ведь ближе к вечеру в веселом квартале вполне можно ожидать драк. Не забыть бы приказать начальнику стражи удвоить ночные дозоры.

Он потянулся было за чашкой, но вдруг замер, заметив тень в другом конце зала. Тень принадлежала высокому старику, облаченному в изодранную рубаху. Длинные космы свисали с непокрытой головы. Опираясь на кривую палку, старик бесшумно плелся через зал. Будто не замечая судью, он прошел мимо с опущенной головой.

Судья готов был возмутиться и спросить, как смел пришелец войти без доклада, но слова застряли у него в горле. Охваченный внезапным ужасом, судья оцепенел. Старик, казалось, прошел прямо сквозь большой буфет, а затем беззвучно шагнул в сад.

Судья вскочил и подбежал к ведущим в сад ступеням.

— Эй ты, вернись! — гневно вскричал он.

Ответа не последовало.

Судья Ди спустился в сад, залитый лунным светом. Ни души. Он быстро осмотрел низкий кустарник, тянущийся вдоль стены, но никого не обнаружил. А маленькая садовая калитка, ведущая в парк, была, как обычно, надежно заперта и закрыта решеткой.

Судья стоял у стены. Он не мог совладать с дрожью и поплотнее запахнул рубаху. Ему явился призрак мертвого бродяги.

Наконец судья взял себя в руки, резко повернулся, прошел в зал, а оттуда в темный коридор, ведущий ко входу в его личные покои. Он рассеянно ответил на почтительное приветствие привратника, который зажигал два ярко раскрашенных фонарика на воротах, затем пересек центральный двор судебной управы и направился прямо в канцелярию.

Писари уже разошлись по домам; только старшина Хун разбирал бумаги на своем письменном столе при свете единственной зажженной свечи. Он удивленно посмотрел на вошедшего судью.

— Думаю, мне все же следует взглянуть на покойного попрошайку, — небрежно произнес судья Ди.