Алекс Павези - Восьмой детектив

Он снова вытер лоб.

– Я весьма впечатлен, Джулия. – Он коснулся ее руки. – И вы совершенно правы. Я добавлял нестыковки в свои рассказы, чтобы проверить, смогу ли я ввернуть их так, чтобы читатель не заметил. Это была такая игра. Вздорная привычка. Я впечатлен, что вы заметили это.

– Спасибо, – сказала она слегка неуверенно и помолчала минутку, сверяясь со своими записями. – Еще я подумала, что, учитывая повторяющиеся упоминания жары и красного пейзажа, этот рассказ как бы изображает Генри в аду. Это не так?

– Интересная теория. – Грант помедлил. – Почему у вас сложилось такое впечатление?

Джулия провела пальцем по заметкам, сделанным вверху страницы.

– Сведенборг описывает ад как место, в котором обычные законы пространства и времени не работают. Этим могло бы объясняться невозможное расположение объектов и странности хронологии. Когда в окне появляется лицо Меган, сияние ее силуэта названо демоническим. А в первой фразе, которую Меган произносит в рассказе, вполне недвусмысленно заявлено: «Это ад». Есть даже цитата из Мильтона, когда Генри обыскивает дом.

Грант поднял руки, изображая капитуляцию.

– Опять-таки тонко подмечено. Вероятно, вы правы. Должно быть, я думал об этом подсознательно, когда писал рассказ. Но это было так давно, что я не могу утверждать этого наверняка.

– Что ж, если мы считаем, что это намеренные неточности, – она вернулась к исходной теме разговора, – тогда в самом рассказе я почти ничего не хочу менять.

Он снял свою белую шляпу и повертел ее в руках.

– Тогда позвольте мне объяснить, как все это связано с моей математической работой. Ведь это главная причина, по которой вы здесь, не так ли?

– Это может быть весьма полезно, – ответила Джулия.

Грант откинулся на спинку кресла, пощипал себя за подбородок, раздумывая, с чего лучше начать.

– Эти рассказы возникли в качестве иллюстрации к научной работе, которую я написал в тысяча девятьсот тридцать седьмом году, исследуя математическую структуру детективных историй, в которых расследуется убийство. Я назвал ее «Комбинаторика детектива». Она была опубликована в небольшом журнале «Математический досуг». Реакция последовала положительная, хотя работа получилась довольно скромная. Но детективные истории были очень популярны в то время.

– Да, – согласилась Джулия. – Это был, как сейчас говорят, золотой век детектива. А вы в то время преподавали математику в Эдинбургском университете?

– Правильно. – Он улыбнулся ей. – Целью моего исследования было дать математическое определение детективной истории, в ходе которой раскрывается тайна убийства. Вообще говоря, я думаю, мне это удалось.

– Но как? Как вам удалось использовать математику, чтобы определить понятие из литературы?

– Резонный вопрос. Но я подхожу к этому немного по-другому. В моей работе я определил математический объект, который назвал «детективная история», таким образом, чтобы его структурные свойства как можно точнее отражали структуру детективных рассказов. Это определение позволило мне математически задать границы детективных историй и затем применить мои находки в литературе. Так, например, мы можем сказать, что детективная история должна удовлетворять некоторому набору требований, чтобы считаться таковой согласно определению. А затем мы можем применить эти выкладки к реальным рассказам. Улавливаете смысл?

– Думаю, да. Некоторые писатели составили списки правил создания детектива – в целом это похоже на такой список?

– Да, некоторое совпадение есть. Но с помощью нашего определения мы можем рассмотреть каждую отдельную структуру, которая действительно может считаться детективной историей. Я смог перечислить все возможные варианты таких структур, что невозможно сделать, имея только список правил или «заповедей», как у Нокса [2] Речь идет о «Десяти заповедях детективного романа» Рональда Нокса. .

– Это и есть так называемая комбинаторика детектива?

– Именно! Этот термин я вынес в заголовок статьи.

Опубликованная в качестве исследовательской работы, «Комбинаторика детектива» также вышла как приложение к книге, которую написал Грант. В ней было семь детективных рассказов, он назвал ее «Белые убийства» и опубликовал в частном порядке в начале 1940-х тиражом менее ста экземпляров.

Джулия связалась с ним от имени небольшого издательского дома «Печать смерти». Она написала ему, что работает в нем редактором, и что ее работодателю, Виктору Леонидасу, недавно в коробке со старыми книгами попался экземпляр «Белых убийств», и он решил опубликовать этот сборник для более широкой аудитории. После недолгой переписки Джулия отправилась на встречу с неуловимым автором – пожилым мужчиной, живущим в полном одиночестве на небольшом острове в Средиземном море, – чтобы уточнить некоторые детали и подготовить рассказы к публикации. Они с Грантом пришли к соглашению, что не стоит включать в книгу «Комбинаторику детектива» как приложение: вместо этого Джулия напишет предисловие к семи рассказам – с той же целью, раскрывая те же идеи, но в более доступном для широкой аудитории формате.