Эллери Куин - Женщина-призрак

– Нет, не я.

– Вы не знаете, кто их туда принес?

Он отвел от меня взгляд и ответил:

– Нет.

Фред был плохим лжецом.

Неслышно, как тень, появился Кесли. Его лицо было полно ожидания.

– Этой киркой и лопатой сегодня утром убили и закопали Стэнли Броджеста. Если вы знаете, кто брал их, то, возможно, вы знаете и убийцу.

Он так старательно замотал головой, что лицо его превратилось в пятно.

– Стэнли сам взял их, когда приходил за ключом. Он положил их в багажник своей машины.

– Это правда, Фред?

– Истинный крест!

Он перекрестился.

– Почему вы раньше не сказали об этой лопате и кирке?

– Он просил меня никому не говорить.

– Стэнли сказал вам это?

– Да, сэр.

Подтверждая свои слова, он опять кивнул.

– Он дал мне доллар, и я пообещал ему, что никому не скажу.

– Он объяснил, почему?

– Потому что он не должен был брать их. Его мать не любит, когда берут ее садовый инструмент, а он боялся ее.

– Он объяснил, зачем ему понадобился инструмент?

– Сказал, что ему придется копать.

– Вы поверили ему?

– Да, сэр.

– И после этого он уехал наверх на своей машине?

– Да, сэр.

– Вместе с блондинкой и своим сыном?

– Да, сэр.

– Девушка о чем-нибудь разговаривала с вами?

– Нет, сэр. На этот раз нет.

– Что вы имеете в виду под словами «на этот раз»? Она разговаривала с вами в другой раз?

– Нет, сэр. Она никогда не разговаривала со мной.

Он опять отвел взгляд в сторону. Он всматривался в солнечные лучи, пробивающиеся сквозь щели в маркизе, как будто они подтверждали ему, что реальный внешний мир существует.

– Когда вы видели ее еще раз, Фред?

Но он хранил молчание. В этот момент живыми оставались только его глаза. Вдруг из-за спины Кесли показалась матушка Фреда.

– Вы не имели права входить сюда, – заявила она. – Это нарушение его личных прав. Кроме того, все, что он вам сказал, не может быть использовано против него. А вдобавок ко всему, он не в своем уме, что может подтвердить доктор в любое время.

– Вы предполагаете, что он совершил какой-нибудь противозаконный поступок, миссис Сноу? – спросил я.

– А вы хотите сказать, что нет?

– Насколько мне известно, нет. Выйдите отсюда, пожалуйста, и разрешите мне закончить с ним разговор. Он – очень важный свидетель.

Она печально и с сомнением посмотрела на сына, тот ответил ей таким же взглядом. Все же она вышла В кухню, и вскоре я услышал шум воды, льющейся в кастрюлю, потом зашипел зажженный газ.

– Значит, девушка вернулась обратно, Фред?

Он кивнул.

– Когда?

– Около полудня, чуть позже. Я как раз приступал к ленчу.

– Что она сказала?

– Сказала, что Ронни проголодался. Я дал ему половину своего сандвича с арахисовым маслом. Вторую половину я отдал ей.

– Она упоминала про Стэнли Броджеста?

– Нет. Я не спрашивал ее. Но она была испугана.

– Она говорила об этом?

– Об этом и не надо было говорить. Я видел это. Мальчик тоже был испуган.

– Что произошло потом?

– Ничего. Она пошла к выходу из каньона.

– Пешком?

– Да.

И опять он отвел от меня глаза.

– Вы будете утверждать, что она не взяла вашу машину?

Он опустил голову еще ниже. Сейчас он сидел точно йог.

– Вы правы. Она взяла мою машину. Они уехали на машине.

– Почему вы не сказали об этом раньше?

– Я совсем забыл про это. Я удобрял почву… ну, и у меня… много всего было в голове.

– Оставьте это, Фред. Мальчика увезли, а его отца убили.

– Я не убивал его!

– Могу вам поверить. Но ведь кто-то убил его.

Фред поднял голову и посмотрел на Кесли, стоявшего у порога. Потом стал прислушиваться к звукам, доносившимся из кухни, где его мать занималась хозяйственными делами. Он слушал очень внимательно, словно этот шум мог подсказать ему, что надо говорить, а о чем – умолчать.

– Забудьте о своей матери, Фред. Все останется между нами.

– Тогда закройте дверь. Я не хочу, чтобы она слышала, и он тоже.

Кесли вышел и закрыл за собой дверь.

– Значит, вы разрешили ей взять вашу машину? – спросил я Фреда.

– Да, она сказала, что мистер Броджест просил ее взять машину.

– Но ведь было и что-то еще? Или нет, Фред?

Лицо его залила краска стыда.

– Не говорите ей.

Он махнул рукой в сторону кухни.

– Не говорить ей про что?

– Она разрешила мне прикоснуться к ней.

Он всем телом содрогнулся от воспоминаний, а, может быть, и фантазии. На его изуродованных губах появилась улыбка, но глаза, как и прежде, оставались грустными.